Государство и революции
Шрифт:
Подпольная борьба эмигрантов шла не только во Франции. Многие из них участвовали в итальянском Сопротивлении. Так, одна лишь организация А. Н. Флейшера содержала 40 конспиративных квартир и организовала побеги 182 пленных. В группах чехословацкого Сопротивления боролись с немцами руководитель Трудовой Крестьянской партии С. С. Маслов, лидер евразийцев П. Н. Савицкий, секретарь совета русских писателей А. А. Воеводин, погибший в застенках гестапо. Значительное количество эмигрантов взялось за оружие и сражалось во время Словацкого и Пражского восстаний. Сотни русских действовали в подполье и в партизанских отрядах в Болгарии. Разительный контраст проявился в Югославии. С одной стороны, партизанским движением тут руководили коммунисты, поэтому сражавшиеся против них "Охранный корпус" и казачья дивизия Паннвица рассматривали свою войну как продолжение "Белого дела". Но с другой стороны,
Очень резкое разделение произошло и на Дальнем Востоке. Здесь прояпонскую позицию занимали атаман Семенов, руководитель "фашистской партии" Родзаевский, в ожидании столкновения с СССР начал формироваться Захинганский казачий корпус генерала А. П. Бакшеева (правда, до корпуса далеко не дотянувший, в нем было всего 5 полков и 2 отдельных дивизиона). И в то же время, подавляющее большинство эмигрантов ожидало здесь войны с Советским Союзом совсем по другой причине — ждали, когда же "наши всыплют япошкам". Чему немало способствовала оккупационная политика Токио. Население было обложено огромными налогами, по сути представлявшими собой систему полного выкачивания прибыли. Скажем, крестьяне и казаки, обосновавшиеся в Китае, вынуждены были отдавать все, что производят, им оставляли лишь необходимое для поддержания хозяйства и личного пропитания, да и то на минимальном уровне (запрещалось, например, без ведома администрации забивать свой скот и есть мясо). В марионеточном государстве Маньчжоу-Го русские оказались людьми даже не второго, а третьего или четвертого сорта, после японцев, корейцев и китайцев. И в условиях нормированного снабжения военного времени обеспечивались продуктами в третью очередь и третьей категории. Так что за объяснением здешних настроений далеко ходить не приходится. И проявлялись эти настроения настолько определенно, что упомянутые части Захинганского казачьего корпуса сами же японцы почли за лучшее расформировать.
В США, где количество русских эмигрантов резко выросло в предвоенные и военные годы, возникло "Американско-Русское общество взаимопомощи", собиравшее средства для Красной Армии. Активное участие в его деятельности принимали скульптор С. Т. Коненков, композитор С. В. Рахманинов, генерал В. А. Яхонтов, митрополит Вениамин. В Канаде также возникли "Русские комитеты помощи родине", просоветская "Федерация русских канадцев", насчитывавшая 4 тыс. активистов. (А кстати, любопытно, куда же все-таки пошли их средства? Ведь из Америки поставки велись по ленд-лизу, а за производство танков и самолетов в СССР, на которые якобы собирались деньги, советское правительство расплачивалось со своими работниками отнюдь не валютой, а хлебными карточками и ничего не стоящими бумажками…)
В разных странах Европы продолжал свою деятельность НТС. Он пытался установить контакты с западными державами, его члены тоже участвовали в отрядах Сопротивления. Велась агитация среди пленных, угнанных на работу в Германию «остарбайтеров», власовцев. В Варшаве больших успехов добился эмиссар НТС А. Э. Вюрглер, руководивший заброской активистов в СССР. Действовал он очень хитро и профессионально, сумел поставить под свой контроль даже эсэсовский «Зондерштаб-Р», созданный для наблюдения за партизанами — и использовал этот штаб для собственных контактов с партизанами, для получения нужных документов, для связи с организациями НТС в России.
Но удары гестапо, начавшиеся в 1943 г., продолжились по нарастающей. Вюрглер был убит прямо на улице. 12. 6. 1944 г. захватили 44 члена НТС в Бреслау. Крупные аресты прошли в Чехословакии, Польше, Австрии. 24. 6. 44 г. взяли 50 человек в Берлине, в том числе председателя Союза В. М. Байдалакова и все Исполнительное бюро — Д. В. Брунста, К. Д. Вергуна, В. Д. Поремского. В организации был предусмотрен такой вариант, и тут же включилось в работу запасное Исполбюро — Е. Р. Романов (Островский), М. Л. Ольгский, Г. С. Околович. Но 13. 9 и оно было захвачено в следующей волне арестов. НТС-овцам ставилось в вину создание нелегальной организации, антигерманская пропаганда, связь с партизанами. Около 150 чел. погибли в тюрьмах и концлагерях. Другие дожили до освобождения, кому повезло западными союзниками, кому нет — советскими войсками, чтобы сменить одни лагеря на другие.
Но если НТС или, например, Деникин, продолжали последовательную линию "борьбы на два фронта", то значительная часть старой эмиграции под влиянием советских побед к концу войны стала склоняться к другим взглядам. Сами масштабы этих побед уже заслоняли собой все преступления коммунистического режима. В Сталине начинали видеть национального вождя, сумевшего возродить сильную Россию, и противопоставляли его разрушителям страны — Ленину, Троцкому и иже с ними. Получалось, что имели некий высший смысл и коллективизация, и индустриализация, и репрессии против "врагов народа" тем более что как раз этих "врагов народа" в эмигрантских кругах хорошо знали по их злодеяниям в гражданскую и жалеть никак не могли. Теперь все ужасы коммунизма, социальные и хозяйственные эксперименты, выглядели как бы "исторически оправданными", раз уж только Советская Россия смогла одолеть военную машину Гитлера, шутя громившую французов, поляков и англичан.
П. Н. Милюков в 1943 г., незадолго до своей смерти, написал статью, распространявшуюся в перепечатках и оказавшую значительное влияние на умы. Он писал, что укрепление государственности, создание мощной армии, развитие экономики — это несомненная заслуга коммунистического правительства. "Народ и в худом, и в хорошем связан со своим режимом, огромное большинство народа другого режима и не знает". И поэтому эмиграция призывалась "пересмотреть прежние оценки" советской власти. На аналогичную точку зрения встал бывший посол во Франции В. А. Маклаков. В июне 1944 г., после высадки союзников в Нормандии, он распространил воззвание так называемой "Группы действия русской эмиграции", где указывалось, что "после всего, что произошло, русская эмиграция не может не признать советское правительство в качестве русского правительства". Возникла "теория конвергенции", авторами которой стали Маклаков и известный социолог П. Сорокин. Согласно этой теории, между государствами антигитлеровской коалиции неизбежно пойдет постепенное сближение в политических, общественных, социальных формах, особенно после того, как они сокрушат врага и встретятся, вступив в более тесные взаимные контакты. Маклаков писал: "Никто не знает, какой Россия будет после войны. И не только Россия… Глубочайшие трансформации происходят повсюду, пропасть между Советской Россией и миром очень уменьшилась; но это сближение их происходит с обеих сторон, обе стремятся к какому-то синтезу".
После освобождения Парижа и открытия там советского посольства его посетили Маклаков, бывший министр Временного правительства Вердеревский и заместитель председателя РОВС адмирал Кедров, который в своем выступлении сказал: "Советский Союз победил, Россия спасена, и спасен весь мир. Новая государственность и новая армия оказались необычайно стойкими и сильными, и я с благодарностью приветствую их и их вождей".
Посол А. С. Богомолов сделал ответный реверанс: "Мы могли ожидать, что немцы в борьбе с Россией используют эмиграцию, но этого не случилось. Тех, кто пошел на службу к фашистам, было сравнительно мало. Наоборот, в разных странах эмиграция проявила свои симпатии к советскому народу".
Но все же посол счел нужным подчеркнуть и разъяснить наивным эмигрантам разницу между русским и советским патриотизмом: "Последний шире первого, и его сущность заключается не только в любви к России, но и в признании всех тех изменений, которые в ней произошли".
Ведь надежды на эволюцию большевистского режима рождались и раньше. И тоже многим казалось, что теперь-то уж неизбежна какая-нибудь «конвергенция». Только вот сами коммунисты никогда так не считали…
25. Еще раз о штирлицах и мюллерах
Как уже отмечалось, запутанная специфика советско-германских и нацистско-коммунистических отношений давала порой плоды самые разнообразные. И если русские люди искренне шли порой служить к немцам, а сотрудники НКВД становились отличными сотрудниками гестапо, то наблюдались и явления противоположного свойства. Пожалуй, пример германских коммунистов, которых ради войны обласкали, вернув из ссылок и лагерей, будет не совсем корректным, как и пример военнопленных, завербованных в комитет "Свободная Германия" и работавших на советскую пропаганду под руководством и контролем политуправления РККА. Но можно назвать действовавшую в Германии группу добровольцев под руководством подполковника Генерального штаба Шульце-Бойзена. В нее входили и другие лица, занимавшие довольно высокие посты — советник министерства экономики Харнак, первый секретарь министерства иностранных дел фон Шелиа, полковник инженерной службы Беккер, пять человек из главного штаба Люфтваффе и др.