Государство и революции
Шрифт:
Бригада Каминского на Брянщине насчитывала 5 пехотных полков, артдивизион, танковый батальон. Она выставляла свои части для обороны Дмитровска в Орловской области, один полк защищал Севск и погиб целиком советские войска в плен их не брали, уничтожая даже раненых. И при отступлении из брянской «республики» с немцами тоже ушли огромные обозы, более 50 тыс. чел. А на территории Польши в это время было создано еще одно казачье соединение — и из эмигрантов, и из собранных с разных фронтов казаков-"хиви", и из казаков-пленных формировалась добровольческая дивизия генерала фон Паннвица. Он тоже был "русским немцем", в гражданскую служил в белой армии, но затем получил германское гражданство и дослужился до генерала в составе Вермахта.
Снова к формированию дивизии подключили Краснова и Шкуро, снова разрекламировали и наобещали, что уж это соединение будет воевать на русской земле и против большевиков. Снова были дерзкие планы, проекты, идеи…
НТС попытался использовать немецкие неудачи и близкое
Тем беженцам и добровольческим формированиям, которые отступили вместе с немцами, тоже пришлось несладко. Теперь деваться им было некуда, они целиком и полностью попадали в зависимость от гитлеровцев, и те помыкали ими, как хотели. Ушедших из родных мест казаков сосредоточили в Белоруссии под Новогрудком. Здесь из них начал формироваться так называемый "Казачий Стан", нечто среднее между беженским табором и войсковым соединением, силы которого немцы начали использовать против партизан. Против партизан бросили и бригаду Каминского, приткнув брянских беженцев под Лепелем. На карательные и полицейские задачи переориентировались батальоны расформированной РННА ("бригады Осинторф"), экспериментальная разведывательно-диверсионная русская "СС Дружина-1", другие добровольческие части и отряды. Гитлеровское руководство с подачи Гиммлера и Кальтенбруннера пришло к выводу, что лучше использовать русские части в тылу, а не на фронте — дескать, и под контролем держать легче, и лояльность можно проверить в карательных акциях.
Результат был обратным. Это ведь были не перекрасившиеся чекисты, не уголовники и приспособленцы, а честные русские люди, искренне пошедшие сражаться с коммунизмом. И если на фронте они зачастую дрались лучше самих немцев, потому что знали о невозможности сдаться в плен, то в тылу, будучи свидетелями зверств оккупантов, да еще и привлекаемые в качестве соучастников, они не желали становиться палачами соотечественников, и многие сами стали перебегать к партизанам. Так, в полном составе перешла на советскую сторону "СС Дружина-1" под командованием подполковника Родионова. Ее вместе с отрядом СС отправили на карательную акцию в одну из белорусских деревень. Когда колонну жителей конвоировали к месту казни, дружина по приказу Родионова перебила немцев и ушла в леса.
О подобных случаях Мюллер и Кальтенбруннер в сентябре 1943 г. представили впечатляющий доклад Гитлеру — как свидетельство своей правоты о «ненадежности» русских. Фюрер рассвирепел и приказал расформировать все части «Остгруппен», а солдат разослать в работу на шахты и заводы. Тут уж пришел черед ужаснуться армейскому командованию — приказ вырывал из рядов Вермахта 800 тыс. бойцов, и это после огромных потерь Сталинграда и Курской дуги! (Кстати, использование русских порой помогало генералам преуменьшать в докладах собственные потери — дыры просто затыкали за счет "хиви"). Но подвернулся подходящий повод, чтобы уломать фюрера смягчить решение — как раз в это время перед англичанами и американцами капитулировала Италия, переметнувшись в лагерь западных держав. И хотя ее дивизии без сопротивления позволили немцам разоружить себя и загнать в лагеря, но второстепенные участки фронта, прежде занимаемые итальянцами, остались теперь оголенными. Поэтому Гитлер в конце концов согласился на компромисс русские части не расформировывать, а просто перебросить с Восточного фронта на другие.
Казачий Стан погнали в Италию. Созданная в Польше казачья дивизия Паннвица на Восточный фронт тоже не попала — ее отправили в Югославию, где все сильнее разгоралась партизанская война. Русские, кавказские, мусульманские части также перебрасывались — одни в Италию, другие во Францию для борьбы с отрядами Сопротивления и обороны Атлантического вала, третьи — в Северную Африку. Правда, опасались волнений, поэтому старика Краснова подучили составить "Декларацию казачьего правительства", где говорилось, что за оказанные услуги Германия признает казаков своим союзником, обещает после победы вернуть им их земли и привилегии, а пока намеревается "устроить казаков на временное поселение на свободных землях, имеющихся в распоряжении немецких властей". 10. 11. 43 г. «Декларация» была опубликована за подписью Кейтеля и Розенберга. По инициативе начальника ОКХ Йодля отдел «Вермахт-пропаганда» составил и письмо к русским частям (о союзничестве там не упоминалось, а переброска объявлялась временной мерой). Это письмо должно было распространяться за подписью Власова. Поставить ее он отказался. Но только немцы обошлись и без этой формальности — просто опубликовали письмо от его имени, вот и все. А бригада Каминского перешла в ведение СС. Когда ей пришлось отступить и из Белоруссии, ее разместили в Верхней Силезии. Самого Каминского, поляка по национальности, немцы расстреляли, заподозрив в симпатиях к польскому Сопротивлению и «саботаже» их приказов, после чего и бригаду расформировали. Одну часть в 1700 чел. бросили на подавление Варшавского восстания, остальных брянских добровольцев развели кого куда.
24. Война и зарубежная Россия
Еще раз стоит подчеркнуть, что среди русской эмиграции союзниками и сотрудниками нацистов стало подавляющее меньшинство, а большинство сочувствовало антигитлеровской борьбе или становились ее участниками. И это тоже вполне понятно. О злодеяниях сталинского режима здесь если и знали, то на расстоянии многое воспринималось абстрактно, невольно преуменьшалось. Зато режим Гитлера тут видели воочию, ощутили его на себе задолго до советских граждан и понимали, что «освободителем» России он быть не может. Множество эмигрантов воевало во французской, британской, американской армиях — учесть их количество невозможно, поскольку официально они в тот момент уже не считались эмигрантами, получив иностранное гражданство.
А те, кто оказался на территории оккупированных стран, искали связи с подпольем или создавали собственные организации. В Париже в 1940 г. возник "Союз русских патриотов", организованный гардемарином Г. В. Шибановым. Печатались листовки для эмигрантов и военнопленных, с 1943 г. стала выходить газета "Русский патриот". В июне 1941 г. в Ницце была создана "Русская патриотическая группа" под руководством И. Я. Германа и Л. А. Сабанеева. Русская подпольная организация во главе с В. А. Андреевым и В. Б. Сосинским образовалась на острове Олерон. Существовала армянская организация Сопротивления. Более 100 эмигрантов-подпольщиков героически погибли во Франции — среди них Г. В. Шибанов, И. И. Троян, К. А. Радищев, В. А. Оболенская — после ареста она подверглась зверским пыткам, но получила от гестаповцев прозвище "княгиня ничего не знаю" и была обезглавлена в немецкой тюрьме. Среди погибших были и Е. Ю. Кузьмина-Караваева — знаменитая "мать Мария", в концлагере пошедшая в газовую камеру за другую женщину, А. Скрябина — дочь известного композитора, А. П. Максимович, Т. Волконская — неуловимая "красная княгиня", за которой долго охотились оккупанты.
А всего в отрядах «макизаров» и группах французского Сопротивления сражалось более 30 тыс. русских. На территории Франции было создано 50 русско-советских партизанских отрядов из эмигрантов, бежавших пленных и тех же самых «власовцев», переброшенных сюда. Если эти солдаты готовы были драться против Сталина и коммунистического режима, то во французах они не видели врагов, да и местные жители относились к ним иначе, чем к немцам. И переходить к партизанам тут было даже удобнее и безопаснее, чем где-нибудь в Белоруссии, где в каждом отряде имелись свои особые отделы и службы СМЕРШ. Поэтому бегство приняло массовый характер, а пропагандистскую работу среди них часто вели эмигранты. Одним из лучших агитаторов считалась "красная княгиня" Тамара Волконская — благодаря ее доверительным беседам, например, только за один день в отряды «маки» ушло 85 чел. А те бойцы «Остгруппен», которые оставались в строю, потом при первом столкновении зачастую сдавались англичанам и американцам целыми подразделениями, порой перебив при этом немецких командиров. Западные державы они тоже не считали своими врагами, и быть "пушечным мясом" Германии отнюдь не желали. Что сыграло, кстати, определенную роль в быстром успехе союзников при освобождении Франции.
Ряд видных представителей эмиграции, которые по возрасту или иным соображениям не могли стать активными участниками Сопротивления, также отказывались от сотрудничества с нацистами и в своих кругах вели агитацию против такого сотрудничества — И. А. Бунин, Д. Л. Любимов, Г. Раевский. Посильную работу против гитлеровцев вел 70-летний А. И. Деникин. В начале войны его семья бежала из Парижа и обосновалась в поселке Мимизан на Атлантическом побережье. Книги и брошюры генерала попали в разряд запрещенных, он жил впроголодь, занимаясь огородничеством на крошечном участке, обитал в неотапливаемом бараке. Неоднократно ему наносили визиты высокопоставленные немцы, делали заманчивые предложения о переезде в Германию, обещая там комфортабельные условия для жизни и работы, но Деникин всякий раз отвечал отказом. Слушая с женой радио, он распространял запретную информацию среди крестьян, продолжал агитацию среди эмигрантов, даже придумывал для нее новые формы — скажем, из газет и радиопередач делал подборки из наиболее откровенных высказываний нацистских руководителей по русскому вопросу, которые распространялись среди соотечественников. Генерал много общался с «власовцами», перебрасываемыми на Атлантический вал, советуя им переходить на сторону англо-американцев. Он собирал материалы о нацистских зверствах и положении русских пленных, был одним из первых в Европе, кто заговорил о двойной трагедии этих несчастных, преданных собственным правительством и уничтожаемых фашистами.