Государство Печали
Шрифт:
— Все хорошо, любовь моя, — ответила она. — Все хорошо, — она склонилась над столом, глаза затрепетали, губы приоткрылись. Каспар встретил ее на середине.
За час до полудня лидеры Раннона и Риллы приблизились к мосту. День посреди лета, солнце обещало жару, воздух был густым от запахов жасмина и сандала, скрывал запах цветущей воды. По сторонам реки юноши и девушки бросали цветы на пути лидеров, пока они шли — розовые цветы лунозвезда со стороны Риллы и белые одуванчики со стороны Раннона.
Они остановились в защищенных башнях
Высокий мужчина с такими же светлыми волосами, как у королевы, в сияющей одежде лилового и зеленого цвета присоединился к ним. Харун смотрел, а мужчина шагнул вперед и поднял руки. Лозы зашевелились у дороги рядом с ними, обвили камень, покрывая его, и, когда мужчина указал на них, двор Риллы рассмеялся достаточно громко, чтобы было слышно Харуну. Мелисия старалась выглядеть строго, возмутилась, он помахал руками, и ковер из лоз отступил, но на ее лице было слишком много радости, чтобы хмуриться.
Харун был алым, как его шелковый ковер. Он посмотрел на мост, где одна половина была покрытой, а другая — пустой и опасной. Королеве Риллы не нужна была помощь, чтобы пройти по нему…
— Уберите ковер, — рявкнул Харун на советников.
— Ваше превосходительство?
— Выполняйте.
Советники с тревожными взглядами выбежали из комнаты, Харун смотрел, как они советуются со стражами. А потом ковер убрали, люди Раннона потрясенно шептались.
— Что такое? — спросила Серена.
— Если они могут пройти без ковра, и я смогу, — заявил Харун.
— Но…
— Я не хочу быть посмешищем из-за этого, — завопил Харун.
Он вырвался из комнаты, промчался по ступеням и вышел, фанфары поспешили заиграть так яростно, как и он спешил к мосту.
Часы на обеих башнях забили в полдень, и лидеры ступили на мост. Три шага, и ноги Харуна начали ускользать из-под него, он едва держался. Он оглянулся на жену, увидел, как она недовольна, и не посмел взглянуть, не ждет ли Мелисия его на вершине. Он медленно склонился, чтобы не упасть, и пошел по мосту как краб, направляясь к бывшему врагу.
Королева Мелисия не подала виду, что заметила, как убрали ковер, и не сказала ничего про потуги Харуна, оставив ему достоинство. Мирные соглашения были подписаны, и под вопли толпы с обеих сторон королева Мелисия и Харун с уважением пожали друг другу руки. Харун впился в руку Мелисии, потеряв равновесие. Мелисия кивнула Каспару подойти, и он прошел по мосту уверенно, как олень, и ждал.
Было ясно всем, что Серена так не сможет.
— Все хорошо, — сказала Мелисия на раннонском с акцентом.
Харун униженно посмотрел на жену на последних месяцах беременности и принял другое решение.
Он попросил у Мелисии прощения, скатился с моста и протянул руки Мэлу.
— Это слишком опасно, — завопила бледная Серена. Ее было слышно, и оливковая кожа Харуна снова покраснела, он забрал сына у жены.
С решительным видом он полез к королеве Риллы. Мэр корчился в руках отца, его всхлипы стали криками, и возмущенный Харун спустился. Серена шагнула вперед, протянув руку к сыну.
Харун поскользнулся.
Серена бросилась к мальчику, но Харун извернулся, надеясь поймать Мэла своим телом. Серена упала на спину мужа, и Харун отпустил сына.
Мэл не издал ни звука и рухнул в воды реки Архиор.
Стражи бросились за ним с обеих сторон: первую леди схватили, чтобы она не прыгнула туда же. Харун большими глазами смотрел потрясенно на удаляющиеся спины Мелисии и Каспара, спешащих прочь, словно его беды были заразными.
Харун встал на ноги, стоял, как в центре бури, пока хаос усиливался вокруг него: раннонцы и рилляне бегали, звали и вопили. Он застыл как статуя, ничего не видел.
— Ваше превосходительство? — светловолосый мужчина, призвавший лозы, стоял там и смотрел на него.
Харун медленно повернулся, словно платил за каждый дюйм и был очень тяжелым.
— Как? — тихо сказал Харун.
— Простите? — мужчина говорил с легким акцентом. — Я вас не совсем понимаю.
— Как они его пересекли? У вас есть способность прилипать к камню? Скажите.
Тот посмотрел на сжавшуюся фигуру первой леди, рыдающих фрейлин вокруг нее. В реке тонули люди, молили о помощи, которую не стоило ждать.
Харун смотрел на него без эмоций на лице, раскинув руки.
— Смола, — сказал мужчина. — Не способность. Смола на обуви. Так подошва прилипает. Не дает скользить.
Харун кивнул. Он без проблем спустился с моста.
Крик первой леди, когда тело ее сына не нашли, разбил зеркала в Большом зале Летнего дворца, стекло посыпалось на пол и осталось там, отражало свет солнца по всей комнате. Харун убил гонца сам, пронзил горло и отрезал язык, что принес вести.
Окна летнего дворца занавесили, выжившие зеркала отвернули к стене. И в горе во дворце они держались за одну мысль: брат Мэла. Все надеялись на малыша, нового сына Вентаксис.
Серена родила на месяц раньше. Девочку.
Роды начались в ночь исчезновения Мэла, и стало ясно, что ребенок не появится легко. Серена тужилась весь день и всю ночь, а потом повитуха сообщила, что ребенка нужно развернуть. Она пыталась, и няня пыталась, но не получалось. Ребенок не переворачивался.
Серену отвезли в карете в маленькую больницу в Северных болотах, она клялась, что ее разрывает надвое. Первая леди-вдова оставалась с ней, говорила ей дышать, приказывала жить. Харун остался в Летнем дворце.