Готовая на все
Шрифт:
Ей следовало поблагодарить его за то, что это оказалось так легко, за то, что он настоящий мужчина со всеми мужскими потребностями, за то, что возбудил в ней такие исступленные желания, о существовании которых она не подозревала. Такое мучительное предвкушение слияния напомнило о годах юности, когда первые запретные, но еще неясные порывы плоти терзали ее. Подобного она не чувствовала уже очень давно, и с тех пор все мужчины в ее жизни были лишь никчемными игрушками. Средством ненадолго унять тоску.
— Когда
Ярость и похоть боролись в нем, раздирая душу, жажда мести туманила мозг.
— Если плодом нашей встречи будет ребенок, — перебила она, охваченная внезапным желанием ускорить неизбежный исход, расстроенная тем, что способна ощущать какие-то эмоции, несмотря на мерзость происходящего, — вряд ли ваши угрозы что-то значат. Кроме того, будет слишком поздно.
Она приподнялась и оседлала его бедра.
— Я заберу дитя! — коротко бросил он, морщась от громового биения крови в ушах.
— Но зачем? — потрясенно охнула София. — Раньше дети вас не интересовали.
— Но если женщина замужем, кто знает, от кого малыш?
— Я ведь тоже замужем! Какая же разница?
— Сама сказала, что муж интересуется только мужчинами.
Она пожала плечами:
— У меня много любовников. Надеюсь, теперь вам легче?
Маркиз снова принялся вырываться.
— Сдохни! — прогремел он, натягивая шелковые шнуры. — Чтоб тебя затрахали до полусмерти!
— Наконец-то мы хоть в чем-то согласны, — объявила она, приподнимаясь и подводя головку его фаллоса к своему лону. — Скажите, если понравится!
От такой наглости у него снова перехватило дыхание, но она и сама на миг задохнулась, утопая в таком изысканном наслаждении, что вражда на миг была забыта.
Он неожиданно шевельнул бедрами и врезался в нее, яростно, механически, подгоняемый слепым нерассуждающим инстинктом.
Женщина вскрикнула, когда он вонзился, растягивая стенки узкого грота, проникая все глубже, до самого, казалось, горла.
— О Боже! — выдохнула она, насаженная, словно бабочка на иглу, пораженная горячечной лихорадкой, бурлившей в мозгу, когда он вошел до самого основания.
— Так и быть, сейчас я тебе покажу! — злобно прошипел он, вне себя от потребности отомстить этой подлой твари, безжалостно врезаться в роскошное тело, поскорее достичь желанной разрядки. Мощный ритм его ударов вынуждал ее раскачиваться все быстрее, открываться все шире, пока она почти не потеряла рассудок. И не принялась, истерически всхлипывая, задыхаясь, лихорадочно отвечать на каждый выпад с такой же головокружительной страстью.
Соитие… слияние… совокупление… в самом чистом виде…
Когда она забилась в судорогах и застонала, маркиз прохрипел проклятие. Когда вторая волна накрыла ее с головой, назвал шлюхой,
Маркиз Кру выполнил все, что от него требовали.
Недаром князь Марко твердо рассчитывал на безмерную мужскую силу молодого лорда.
Когда она отстранилась, он осыпал ее всеми мыслимыми ругательствами, но она лишь хладнокровно ответила:
— Я крайне ценю ваше внимание. — И, протянув руку, расцарапала ногтями щеку маркиза. — Поверьте, милорд, мне тоже знакомо желание мести. И если богохульства могли бы помочь, я бы присоединилась к вам.
Соскользнув с постели, женщина подхватила халат и накинула на плечи.
— Следующее представление после завтрака. Приятных снов, — заметила она, исчезая через смежную дверь. Минуту спустя с противоположной стороны появился Пирс.
— Ты что, тоже был зрителем? — взорвался маркиз.
— Что вы, сэр! Такие пикантные развлечения не для простых солдат. Кроме того, дама прикрыла почти все смотровые щели.
— Как рабы на случке! — брезгливо скривился Хью, хотя не раз участвовал в оргиях лондонской золотой молодежи. — Сними эти чертовы веревки, чтобы я мог пробить дыру в стене!
— Не советую, сэр. Рука вам еще понадобится, чтобы стрелять или ездить верхом.
Дальнейшая беседа велась слишком тихо, чтобы находившиеся в соседней комнате сумели что-то расслышать.
Войдя в комнату, княгиня София немедленно отпустила горничных, легла и мысленно вычеркнула одну встречу из шестидесяти запланированных. Ах, нет смысла рыдать и биться в истерике, хотя она была весьма близка к тому, чтобы сломиться. Но судьба семьи зависела от нее. Мать в смертельной опасности, под неусыпным оком зятя, так что придется сделать все возможное, лишь бы не разгневать Марко.
Самое главное — зачать ребенка. Как только это произойдет, мать получит свободу, а после этого всегда остается надежда, что в последующие восемь месяцев удастся сбежать. Она ни за что не оставила бы младенца во власти Марко и отчаянно мечтала о том, чтобы большой мир приютил двух маленьких беглецов, когда придет время.
Утро настало слишком рано: София с отвращением оглядывала залитую солнечным сиянием комнату. Потом медленно оделась. Сама. Сейчас она не могла видеть знакомые лица слуг. Господи, что станется, если она, как предписывалось, не придет в утреннюю столовую?