Готовность номер один

Экономов Лев Аркадьевич

Турбай приказывает поднять группу перехватчиков из первой эскадрильи. Определяет рубеж ввода в бой истребителей. И вот уже загорается лампочка на пульте: диспетчер сообщает, что истребители взлетели на перехват целей, называет их номера.

За воздушной обстановкой пристально следят и операторы радиолокационных станций, обслуживающих перехватчиков. Где-то за сотни километров от аэродрома на большой высоте шли цели. Они ложились на экраны светлыми, едва видимыми точечками. Операторы немедленно передавали их координаты на КП планшетистам.

Командиру

полка доложили, что на электростанции, снабжающей энергией командный пункт, «вышел из строя» один из боевых дизелей — расплавился задний шарикоподшипник силового генератора. Пришлось временно включить один из резервных двигателей. Но беда была не только в этом. Электромеханик лежал в лазарете. А замещающие его люди не знали, как снять якорь возбудителя и испортившийся подшипник.

— Инженеру полка об этом сообщили? — спросил Турбай.

— Так точно, — ответил начальник командного пункта. — Инженер обещал принять меры…

— Хорошо. Держите меня в курсе всех дел на электростанции.

Страница сороковая

Старший инженер вызвал на пункт управления ефрейтора Скорохода и назвал марку одного из шестицилиндровых дизельных двигателей.

— Она вам что-нибудь говорит?

— Еще бы. На нашем теплоходе стоял дизель такой же марки. Это точно, — ответил Скороход.

— Я так именно и думал, — сказал Цветаев. — Впрочем, не думал, а знал. Просто помнил вашу автобиографию, которую вы писали при вступлении в кандидаты партии. — Он велел Семену немедленно ехать на командный пункт и починить там двигатель.

— Дело трудное, — предупредил он. — Берите в помощь надежного механика и отправляйтесь. Может, придется не спать несколько суток.

— Возьми меня, Семок, — прошу я Скорохода, узнав о приказе старшего инженера. Я все это время помнил, как пытался увильнуть от работы, когда на самолете майора Жеребова нужно было менять пожарный кран, и теперь хотел загладить свою вину. — Не подведу тебя, вот увидишь. Очень прошу, возьми.

Скороход отвечает не сразу. Ему вряд ли хочется останавливать свой выбор на мне, да это и понятно: есть в полку ребята и посильней и порасторопней. Но потом он говорит, что на КП, возможно, мне удастся увидеть «Перу, и тут же велит собираться. Славный все-таки он!

Через четверть часа мы уже сидим в кузове дежурной машины и едем на КП — сначала по шоссе, потом по лесной дороге. Заиндевелые ветки деревьев хлещут по кабине автомобиля, обсыпают нас холодным серебром.

Поворот, еще поворот, и машина выкатывается на обширную поляну. Впереди, у самого горизонта, как на ладони лежит узенькая бетонированная полоса нашего аэродрома, освещенная гирляндами огней. У опушки березнячка матово поблескивают самолеты.

А что, если и в самом деле я увижу «Перу? От одной этой мысли у меня дух захватывает. Машина останавливается у небольшого кирпичного здания, зажатого между деревьями. О том, что это дизельная электростанция, легко узнать по ритмичному стуку работающего дизеля.

Вылезаем из кузова. Оглядываюсь. Если бы не

высокие, устремленные в небо мачты радиолокаторов с вращающимися параболами и не стук двигателя, то можно было бы подумать, что поляна пустынна.

Белогорскую крепость из пушкинской «Капитанской дочки» напоминают мне эти ворота с полосатым шлагбаумом, эти маленькие, в рядок поставленные домики для солдат и семейных офицеров, прилепившиеся к опушке небольшой рощи, это развешанное для просушки белье. Так и кажется, что сейчас увижу старого коменданта — капитана Миронова в колпаке и китайском халате.

Идем на электростанцию.

«Вот тебе и Белогорская крепость», — думаю я, в изумлении оглядывая просторный, облицованный белым кафелем зал со стоящими в ряд, словно на огромном океанском корабле, агрегатами, маслянисто сверкающими металлом. Жителям Белогорской крепости ничего этого даже присниться не могло.

Скороход на ходу сбрасывает ватную куртку, надевает прихваченный с собой комбинезон, потом долго ощупывает детали двигателя, велит принести ветошь. Во всех его жестах, в интонации голоса чувствуется уверенность, которой мне всегда так не хватает. Семен берет тряпку и стирает масло у гнезда подшипника, показывает на шайбу с резьбой:

— Ее ж надо было сначала отвинтить.

Ремонтники выругались. Они поломали два съемника, измучились вконец. А ларчик между тем открывался очень просто: гнездо подшипника крепилось шайбой на резьбе. Конечно, обидно, что это никому не пришло в голову. Отвинтить шайбу было делом минуты.

— Что знаешь — обязательно пригодится когда-нибудь. Элементарно, — говорит мне Скороход. — Я в этом сто раз убеждался.

Приходит начальник КП и передает Скороходу приказ командира полка немедленно явиться к нему с докладом.

— Разрешите мне тоже пройти в комнату боевого управления? — прошу я у капитана. И снова, конечно, думаю о Лере, которая сейчас работает там.

— Можете. Только предупреждаю: сейчас там горячие минуты. Чтобы никого не отвлекать ни единым словом.

Страница сорок первая

Аккуратно расчищенная тропка в снегу ведет нас к бетонированной лесенке. Минуем часового у толстых железных дверей с винтовыми запорами и оказываемся в просторном прохладном коридоре, освещенном лампами дневного света. Гулко и одиноко слышны наши шаги.

Еще несколько шагов, и я, возможно, увижу «Перу. О чем мы будем говорить? Какими глазами я буду смотреть на нее после того, что ей сказал обо мне Шмырин.

Скороход толкает в бок:

— Не дрейфь, паря.

Напускаю на себя бравый вид. Начальник КП подходит к приотворенным дверям, и моему взору открывается огромное полутемное помещение с множеством незнакомых аппаратов и приборов, мерцающих желтоватым светом круглых экранов. Над экранами склонились люди. Мы на пороге «святая святых» полка. Меня охватывает такая же робость, какую я чувствовал в детстве, переступая порог темного и таинственного рентгеновского кабинета с непонятными аппаратами.