Говори со мной по-итальянски
Шрифт:
– А тебе?
Дейл пытается засмеяться, но теперь у него это выходит слабо. Исабэл с пониманием покидает комнату и поднимается на второй этаж.
– Да Марк кончил, когда она его ударила! – забавляется блондин.
Маркус быстро закрывает ему рот, сжимая ладони в кулаки.
– Заткнись!
Дейла это не обижает: он строит ребячливую рожу и откидывается на стуле, внимательно следя за нами.
– Нет, – вскинув подбородок, друг слегка опускает ресницы. Он смотрит на меня из-под них, касаясь краев белоснежной тарелки пальцами разжатых только что рук. – Нет, конечно, не нравится.
Обманывает. Разумеется, обманывает. Я вторю
– Мне тоже, – вру я, глядя прямо на друга. – Вообще не нравится. Дура какая-то…
Маркус кивает, усмехнувшись:
– Точно…
___________________________
*1* – Это повар, который имеет официальное разрешение готовить пиццу. Профессия «пиццамейкер» в итальянском варианте.
*2* – Итальянцы не пьют капучино после обеда. Некоторые из них считают, что молоко в этом напитке плохо влияет на пищеварение. Если турист заказывает капучино после вышеуказанного времени в барах, кафе или ресторанах, на него могут странно посмотреть.
*3* – В Италии не принято давать «на чай», вместо этого в счет вписывается 2 или 3 евро (в зависимости от города и заведения), которые взимаются с гостя, как плата за обслуживание. Многие итальянские официанты могут посчитать лишние деньги в папке личным оскорблением.
*4* – К тебе пришли гости (итальянский).
Глава 7
Ева
После того, как мне удалось избавить себя от душевных мук хоть на один вечер, впервые за несколько дней я спала прекрасно – подобно младенцу. Мое ликование тем, что я смогла ударить кузена Пьетры, сыграло большую роль в отсутствии бессонницы это ночью. Я встретила отца только утром за завтраком, однако даже не сразу вспомнила, о чем хотела поговорить с ним накануне, и из-за чего чуть было не потеряла сознание. От новости о том, что мой папа теперь занимает должность в компании, по-видимому, принадлежащей отцу Лукаса, все внутри похолодело. Когда я оказалась на кухне, эта мысль подкралась в мое сознание не в один миг. Постепенно одни образы сменялись другими, и прошлый день воссоздался из кадров, словно маленький фильм.
Папа нарезает «моцареллу» толстыми кусками, как всегда. К сыру в тарелке присоединяется помидор и огурец. Овощи порезаны тонко и занимают меньшую часть посуды. Я сажусь за стол, и яичница-глазунья тут же оказывается передо мной, а возле моей правой ладони опускается кружка дымящегося черного кофе. Попробовав его на вкус, чтобы взбодриться, я удостоверяюсь, что сахара столько, сколько нужно. Отец заканчивает готовить завтрак и для себя, и пока что ни слова не сказав, сам присаживается на стул. Его глаза – радостные, веселые – напротив моих. Я уже знаю, по какой причине он так счастлив, и мне будет жаль отрезать ему крылья, но в этом есть необходимость. Папа не станет работать ни на кого, кто хоть как-то связан с этим подонком. Я не хочу его ни видеть, ни слышать о нем. Проблема вот в чем: как я объясню отцу, почему желаю, чтобы он не принимал предложение по работе, если не собираюсь рассказывать о поступке Лукаса и его друзей. Мне придется… придется видеться с ним в университете, придется встречаться с ним из-за того, что он тесно связан с моими подругами. Я буду вынуждена терпеть и Маркуса, и Дейла. Я не уверена, готова ли я к этому. Но ужасно не хочу, чтобы папа получал от них деньги. Блэнкеншип… Это фамилия как зараза! Вирус.
– Я весь в своих раздумьях, – с набитым ртом делится отец, возле уха помахав ладонью, растопырив пальцы.
Он запивает чаем еду, тщательно все пережевывая. Его лицо буквально светится. Он так рад. Так рад!
– Папа…
– Подожди, милая, не перебивай… Дорогая, ты не представляешь. Я так ждал, когда настанет утро, чтобы все тебе сказать, что даже забыл поздороваться.
Произнеся это, отец встает со своего места, обходит стол и дарит мне теплый поцелуй, прикоснувшись горячими от напитка губами к щеке.
– Папа, я знаю, что ты получил работу. Ты ездил на собеседование и ничего мне не сказал?
– На много собеседований, дочка. Очень много, – говорит он, отдаваясь целиком и полностью своему настроению. – Я все не хотел расстраивать тебя, поэтому молчал об отказах. Но вчера в курьерской фирме, которая открылась в Риме всего-то каких-то четыре года назад, одобрили мою кандидатуру. Ты можешь себе представить! Все от меня отворачивались, а они – нет.
Я кладу вилку на полную еды тарелку и сцепляю пальцы в замок, положив локти на стол. Возможно, так я дам ему понять, что настроена серьезно и вовсе не радушно.
– Ты знаешь, кто эту фирму основал? – Мой тон остается холодным.
Папа, словно ничего и не замечает. Он продолжает есть, глядя то вниз, то на меня.
– Пока я ждал своей очереди, то прочитал информацию на буклетах. Их там несколько основателей, – пожав плечами, сообщает мужчина. – Они из Англии к нам приехали, дочка.
Несколько основателей… Может, родители друзей Лукаса тоже в деле, иначе как объяснить их переезд в Италию?
– Да, и ты хочешь на них работать?
Папа поднимает голову, смакуя медленно яичницу во рту. Он задумывается на мгновение, но через секунду вновь глядит в тарелку, цепляя на вилку сыр и овощи.
– Не вижу в этом проблемы. Неужели ты имеешь что-то против британцев, Ева?
Все это он говорит чуть-чуть неразборчиво, поглощенный своим завтраком. Отхлебнув горячего напитка, наконец, он устремляет взгляд карих глаз на меня.
– Мм? Я не замечал в тебе…
– Папа, я не националистка! – пресекаю его неверные догадки насчет меня на корню. – Нет, ты же знаешь, что нет. Просто…
– Просто – что? Тебе же нравится английский язык, а после окончания колледжа, сама говорила, что, возможно, поедешь работать в Лондон на некоторое время, чтобы набраться опыта. Люди приезжают сюда из других стран, строят свои предприятия и предоставляют таким, как я, рабочие места, – интонация его голоса, как ни странно, суровая. Становится ясно – возражений с моей стороны он принимать не намерен. – Я в этом ничего плохого не вижу.
Не отводя от меня глаз, он пьет свой чай, придерживая кружку обеими руками. Хватит ли мне сил принять его выбор?
– Это была хорошая вакансия.
Только теперь я понимаю, что даже не спросила отца о должности, которую он получил.
– И уже занята мною. Я им не откажу.
Мне нравится, какую уверенность в себе приобрел вдруг папа. В смысле, такое в нем наблюдается лишь тогда, когда он получает то, что хочет. Когда верит в свою профессию и в то, что она может быть полезной. Я, наверное, выглядела очень по-детски. Свою драму вплела в его жизнь, зная, как сильно отец не любит сидеть без дела. Это его шанс. Имею ли я права выступать против?