Говорит командир корабля. Вопросы, ответы и наблюдения опытного пилота
Шрифт:
В результате я изучил географию так же основательно, как и авиацию. Для большинства пилотов мир, скрывающийся за линиями на маршрутных картах, — всего лишь фон. Страны и их культуры — все, что находится вне границ аэропорта или территории отеля, в котором они останавливаются между рейсами, — их мало интересуют. А в жизни других летчиков (например, в моей) наступает момент, когда эти места приобретают смысл. Меня восхищает не только сама возможность перемещения по воздуху, но и мысль, что ты направляешься в какую-то точку земного шара. Ты не просто летишь, ты странствуешь. Это полное соединение полета и путешествия. Возможно, одно вытекает из другого. Я точно знаю, что никогда бы не увидел столько стран — от Камбоджи до Ботсваны, от Шри-Ланки до Брунея, — не влюбись я в свое время в авиацию.
Я остро почувствовал эту связь однажды ночью, несколько лет назад, во время моего отпуска в Мали. Хотя о чудесах Западной Африки я могу исписать сотни страниц, один из самых ярких моментов
Отсутствие связи между авиаперелетами и культурой кажется мне противоестественным. Однако мы наблюдаем между ними практически полный разрыв. Мало кто задумывается, насколько необычным образом он попадает из одного места в другое. Цель отделили от средства. Большинство людей, куда бы они ни направлялись, в Канзас или Катманду, воспринимают самолет как неизбежное зло, а не часть путешествия. Одна моя старинная приятельница — художница, без труда различающая тончайшие нюансы игры света на картинах Вермеера (XVII век), — не разделяет моих воззрений. Подобно многим, она относится к самолетам исключительно как к средству передвижения. По ее мнению небо — это холст, а реактивный самолет — такой же инструмент, как и кисть художника. Я не согласен: если момент вдохновения художника нельзя представить без движения кисти, то и перелет невозможно отделить от путешествия.
Мы начали относиться к полетам как к очередному впечатляющему, но не вдохновляющему продукту высоких технологий. И вот я сижу в Boeing 747: поставьте этот самолет на нос, и его высота будет соответствовать двадцатиэтажному зданию. На высоте 10 тысяч метров над Тихим океаном я лечу со скоростью 970 километров в час в сторону Дальнего Востока. А чем же заняты пассажиры? Они жалуются, сердятся, мрачно печатают что-то, уткнувшись в ноутбуки. Мой сосед сетует на вмятину в баночке с имбирным элем. Так, видимо, выглядит технология на пике своего развития. Прогресс приводит к тому, что все необычное становится обыденным. Но не упускаем ли мы что-то, когда приравниваем привычные явления к чему-то скучному? Не теряем ли нечто важное, снисходительно улыбаясь при виде самолета, хотя всего за пару сотен долларов можем пролететь на нем полмира чуть ли не со скоростью звука? Я понимаю, что это непопулярная точка зрения, особенно в наш век длинных очередей, сводящих с ума задержек рейсов, переполненных самолетов и вечно плачущих детей. Поясню: я не пытаюсь расхваливать узенькие сиденья или кулинарные достоинства сухариков и орешков. Изъяны современной гражданской авиации хорошо известны и не нуждаются в комментариях. Но хотите — верьте, хотите — нет, авиаперелеты могут предложить путешественнику еще много непознанного и интересного.
Мы привыкли принимать блага как нечто само собой разумеющееся. Но даже если не брать в расчет научно-технический прогресс, стоит отдать должное высокому уровню безопасности полетов и умеренной дешевизне авиабилетов, сохраняющейся несмотря на скачки цен на топливо. Правда, когда-то пассажиры могли наслаждаться обедом из пяти блюд, который приносил им стюард в смокинге, а после этого отдыхать на личном спальном месте. Впервые я полетел на самолете в 1974 году. Я помню отца в костюме, с галстуком и двойные порции свежего чизкейка — и это на полуторачасовом внутреннем рейсе. Да, перелеты были тогда дорогим удовольствием. Сегодня многие, особенно молодежь, даже не догадываются, что когда-то студенты колледжа не могли позволить себе махнуть домой на пару дней на Рождество. Невозможно было за несколько часов до отправления купить билет за 99 долларов и полететь в Лас-Вегас (или на Мальорку, или в Пхукет) и устроить себе длинный уикенд. Авиаперелеты были роскошью, которую люди (но далеко не все!) могли себе позволить лишь изредка. В 1939 году, чтобы долететь из Нью-Йорка во Францию и обратно на борту Dixie Clipper [2] компании Pan Am, нужно было отдать 750 долларов (в пересчете на сегодняшние деньги это свыше 11 тысяч долларов). В 1970 году билет из Нью-Йорка на Гавайи стоил 2700 долларов (по нынешнему курсу).
2
Boeing 314 Clipper — межконтинентальная пассажирская летающая лодка, совершила первый полет в 1938 году. Первые шесть самолетов имели имена «Гонолулу
Все поменялось. Самолеты улучшились. Теперь дальние рейсы на лайнерах вроде Boeing 707 или Boeing 747 может позволить себе почти каждый. Отмена госконтроля в сфере авиации изменила и конкуренцию между авиакомпаниями. Тарифы упали, а пассажиропоток подскочил. Да, авиаперелеты стали менее комфортабельными, но зато они доступны практически всем.
Я реально оцениваю отношение людей к авиакомпаниям и их нелюбовь к перелетам. Отчасти это недовольство оправданно, но большая часть претензий несправедлива. Сегодня, надев шлепанцы и закинув за спину рюкзак, мы пролетаем над океанами, находясь почти в полной безопасности. При этом мы на 85 % уверены, что прибудем вовремя. Мы платим всего лишь несколько центов за километр полета. Неужели этот вариант путешествия так уж плох? Но если вам все-таки хочется вкусить радостей перелетов золотых времен авиации, купите билет в первый или в бизнес-класс. Заметьте, даже он обойдется дешевле, чем 50 лет назад.
Глава 1
Вся правда о самолетах
Размышления о крыльях, и сколько весят самолеты
Элементарный вопрос: как эти огромные самолеты, которые перевозят сотни пассажиров и тонны груза, удерживаются в воздухе?
Неспециалисты задают мне этот вопрос чаще всего. Хотя возможность поднять технику массой в сотни тысяч килограммов кажется чудом, на самом деле все на удивление просто. В следующий раз, когда будете ехать по шоссе, высуньте руку из окна автомобиля и держите ее перпендикулярно машине и параллельно земле. Согните руку вверх, навстречу потоку воздуха. Как думаете, что произойдет? У вас получится крыло, и ваша рука полетит. И она будет лететь до тех пор, пока вы удерживаете ее под нужным углом и едете с достаточно высокой скоростью. Рука летит, потому что ее удерживает воздух. С самолетом дело обстоит точно так же. Конечно, автомобиль не может взлететь. Но представьте, что у вас огромная рука, а в двигателе вашей машины достаточно лошадиных сил, чтобы ехать супербыстро. Чтобы оторваться от земли, нужно добиться в полете правильного соотношения четырех противодействующих друг другу сил. Тяга должна превосходить лобовое сопротивление, а подъемная сила — вес. Как сказал Орвилл Райт [3] : «Самолет не падает, потому что у него нет на это времени».
3
Младший из братьев Райт (1871–1948), родоначальников воздухоплавания. Прим. науч. ред.
Еще один основополагающий принцип авиации — закон Бернулли, названный в честь Даниила Бернулли, швейцарского математика, жившего в XVIII веке и никогда не видевшего самолет. При прохождении жидкости через узкий участок или искривленную поверхность ее скорость увеличивается, а давление падает. В нашем случае жидкость — это воздух, который движется быстрее, проходя через искривленную верхнюю поверхность крыла (область пониженного давления), чем при прохождении по более плоской нижней поверхности (области повышенного давления). В результате получается толчок вверх. Крыло при этом плывет, если можно так сказать, на подушке высокого давления.
Заранее приношу свои извинения за примитивное объяснение, но суть в следующем: разница давлений по Бернулли вместе с простым отклонением молекул воздуха (которое легко себе представить, высунув руку из окна автомобиля) порождают неотъемлемый компонент полета — подъемную силу.
Значительное падение подъемной силы называется сваливанием. Основной принцип можно наглядно продемонстрировать на шоссе: поверните вашу ладонь на более значительный угол к набегающему потоку или затормозите автомобиль до определенного уровня, и ваша рука перестанет лететь.
Даже одного взгляда на устройство крыла достаточно, чтобы понять: не все так просто
Верно. Ваша рука может полететь, даже кирпич полетит, если под ним будет достаточно воздуха, но он не очень-то хорошо к этому приспособлен. Крылья реактивного самолета должны быть очень хорошо приспособлены к полету. Оптимальный режим функционирования крыльев — крейсерский полет. Для него основной массе реактивных самолетов нужно набрать большую высоту и лететь со скоростью, немного меньшей, чем скорость звука. Но крылья должны обладать хорошими характеристиками и для полетов на меньших высотах и скоростях. Со всем этим приходится разбираться инженерам при помощи аэродинамических труб. Поперечный профиль крыла, вокруг которого циркулирует воздух, называется аэродинамическим профилем, он сконструирован чрезвычайно тщательно. Не только поперек, но и вдоль крыла форма и толщина меняются от его передней части к задней и от корня до законцовки. Все это делается исходя из аэродинамических расчетов, которые мы с вами никогда до конца не поймем.