Говоруны: Везучие сукины дети

Пролог

В анабиозе снов не бывает. Я это знаю совершенно точно, проверял много раз. При гиперпереходе мозг должен работать по минимуму, еле-еле, иначе сгорит. Участками. И на выходе вместо здорового радостного индивидуума получится пускающий слюни идиот. Таких отправляют в головастики, но это в лучшем случае. А в худшем — повреждение окажется малозаметным и проявится лишь спустя некоторое время, возможно — в критический момент, когда от твоих действий будут зависеть тысячи жизней и миллионы кредитов чистой прибыли.

Второе, конечно, важнее. Поэтому мозги всех крионавтов в межзвездных перелетах помещаются в нарколептическую кому. Иначе говоря, накачивают нас всякой дрянью седативного характера, чтобы мы гарантированно не очухались и не испортили Корпусу всю малину. Не подумайте, что я жалуюсь. Это жизнь, и никто не обещал, что она будет похожа на прогулку в парке. Да и вообще я подписал контракт и вступил в Корпус Спокойствия вовсе не для того, чтобы изводить свое оплаченное время на бесполезные жалобы.

they don’t do dreams in cryosleep…

— Мистер Ленарт, — я еще не мог крутить головой, как в былые дни, поэтому не сразу заметил Морену, координатора. — Вы, как обычно, тормозите. Корабль вышел на низкую орбиту, сброс через сорок минут. Поторапливайтесь.

— Эй, я не виноват, что на ваших системах установлен и включен мягкий режим пробуждения, — заныл я, выбираясь из анабиозной капсулы. Руки, сволочи, слушались пока из рук вон плохо. О, каламбур получился!

— В следующий раз проснетесь за два часа до катапультирования с головной болью и ощущением, что в голове насрали кошки, — пообещала Морена, поворачиваясь ко мне блестящий поликарбонатной попкой и что-то проверяя в настройках системы. — Я за этим прослежу. Лично!

— Не знал, что в полет пускают истеричных кошек, — нашелся я, болтая ногами на краю и растирая виски. Этот способ пробуждения только называется мягким, на самом деле, мигрень на ближайшие двенадцать часов мне гарантирована. — То есть, я хотел сказать, уже бегу готовиться к высадке, мэм, на этот раз все будет без задержек, мэм. Надо же, снова каламбур!

— Пошел вон, Ленарт!

Я пошел. В коридорах было душновато, наши головастики, то есть вычислительные модули, пятьсот двенадцать человек, рассчитывавшие курс корабля сквозь хаос червоточин и дьявольских черных дыр, за время гиперпрыжка извели весь кислород. А может, это мне просто казалось после химически чистой смеси в анабиозной камере. Но оружейка была недалеко, с умыслом делали, а оружие свое я давно выбрал и пристрелял.

— Ленарт! — Морена снова застыла блестящим силуэтом в дверях. Она была сегодня, похоже, везде. — Знаешь, с кем ты сегодня работаешь в паре?

— Откуда? — я был сама прилежность, застегивая скафандр и прыгая в нем на манер укушенного летучим скатом первопроходца с планеты Старк. — Получение информации о напарнике до начала спуска запрещено правилами Корпуса.

— Можно подумать, ты их никогда не нарушал. — Это было, разумеется, ловушкой, но я притворился, что не расслышал координатора, продолжая проверять клапан на каком-то из многочисленных кармашков спецкостюма.

Морена еще несколько секунд изводила меня взглядом из-под желтых очков, но потом сдалась.

— Ладно, святая невинность… это Дрейк.

Сердце пропустило удар.

— Серьезно?

— А тебя что-то не устраивает?

— Меня-то? — я сделал вид, что задумался. — Нет, мне все нравится. Особенно мисс Дрейк. А вам?

— Поговори мне тут еще!

В общем-то, Морена сама по себе неплохая. Немного склочная и дотошная, как большинство андроидов этой модели, но без фанатизма. Плюс ей скоро обновлять прошивку, а там, говорят, новый эмоциональный модуль, надеюсь, более гетеросексуальный. Но вот новость она мне принесла и в самом деле неожиданную.

И радостную, да.

На этом задании я буду работать с Алисой.

***

Интерлюдия 0

Я себя не чувствую собой,

Из зеркала глядит кто-то другой,

Я не могу узнать себя в упор

Смотрю в глаза и вижу приговор

И я себя не чувствую собой…

Где-то за границей горизонта будто сработал невидимый переключатель — ультрамарин неба потух, пригас, уступил место наливающейся чернилами по небосводу тьме. Мигнули и разгорелись керосиновые звезды, лязгнула чужим отраженным светом жестяная луна. Наступало время разговоров, время бесед, час темного торжества бездумных слов над бессмысленными поступками. Вечерний ветер утих, в Раю задули свечки, на зависший между мирами Город-минус-один опустилось черное, без единого просвета покрывало.

Но тайна возникает вновь —

Куда уходит навсегда любовь?

Мелодия лилась, соприкасаясь тональностями, огибая выступы аккордов и растекаясь по всему немаленькому помещению бара. Худенькая девушка с длинными, песочного цвета волосами склонялась над гитарой, извлекая из нее аккомпанемент и роняя правильные слова в нужных пропорциях. Публике нравилось — широкополая шляпа у ног девушки была наполовину заполнена мелкими купюрами. А ведь вечер только начинал складываться.