Говорящая с ветром
Шрифт:
Ей сейчас больно. Так больно, что она уже даже не может этого скрывать. Третий дом нанёс удар, который оказался для Ильрейс очень серьезным.
— Сильв говорила, что прежняя правящая третьего дома мечтала превзойти пятый, и что их отряды тренировались, выслеживая наш молодняк. Теперь видно, что не просто выслеживали. Причём, это скрывалось даже от илай собственного дома. — Понимаю, что этот разговор запоздал, что я забыла о своих планах из-за этой непонятный свадьбы с нагом, но и вопросов меньше не становилось. — А вот почему наш дом не в курсе всего этого? Каким образом никто ничего не знал об этих похищениях
— На твои вопросы мне придется ответить на совете. Оставим мальчиков, пусть отдохнут и придут в себя. Проверяющих пришлём уже завтра. — Ответила мне Ильрейс.
— Да, хорошо. Я только задам пару вопросов. — Согласилась подождать, тем более, что бывшим пленникам третьего дома действительно сейчас был необходим покой и тишина. — Сколько вас, где примерно держат? Сможете обрисовать, куда идти? С помощью чего удерживают и как охраняют: клетка, цепь или используют артефакты?
Ильрейс прикрыла глаза и поджала губы. Меня это насторожило.
— Удерживают при помощи ошейников, у которых застёжка-артефакт. Они многоразовые, чтоб лишний раз на артефакты не тратиться. — Начал объяснять глухим голосом парень, что был старше остальных в этой группе. — Держат большими группами, отдельно друг от друга и в разных местах лагеря. В каждой группе ровно девятьсот пленников, чтоб считать легче и для удобства во время перегонов из одного места в другое. Только в нашей группе было чуть больше.
— Сколько? — я еле взяла себя в руки. — Почти три тысячи самцов…
— Не только. — Тихо поправила меня Ильрейс.
— Всё верно, правящая. Среди пленников много илай пятого дома. Но это ни как не сказывалось на отношении к ним и их положении. — Добавил всё тот же парень.
— Отдыхайте. — Я сделала шаг назад, отступая и вставая рядом с Ильрейс.
— Илая… Вы же принцесса Лилит? — с хорошо заметной опаской спросил один из заморышей с синяком на пол лица. — Вы так спрашиваете… Неужели вы решили пойти за ними?
Парень спросил и сам зажмурился от собственной смелости.
— Отдыхайте! — повторила им, не зная, что ответить на этот вопрос.
Едва покинув пещеру и отдав указания дежурившим здесь теням о том, чтобы позаботились о парнях, мы прошли через сразу два портала путая собственный след. По коридорам пятого дома я почти бежала, но всё равно еле поспевала за Ильрейс.
Посох в её руке, на который она якобы должна была опираться из-за возраста и немощи, стучал по отполированным плитам пола с такой силой, словно каждым ударом правящая проламывала чью-то голову.
Дожидаться, когда все соберутся, нужды не было. Наоборот, ждали только нас. Ильрейс промчалась через весь зал и резко развернулась перед столом совета. Полы её верхнего платья взлетели вверх и опали, в очередной раз, вызвав ассоциации с хищной птицей.
— Все здесь помнят, за что были казнены моя дочь и моя собственная сестра? — начала правящая в моментально установившейся тишине. — Но сегодня мы узнали, что предательство этих выродков нашего дома и им подобных гораздо страшнее! Наши дети, наш молодняк не погиб, а отдан в рабство! В руки врагов не только нашего дома, но и всего народа дроу! Моя сестра, которая должна была отвечать за подготовку молодняка и моя дочь, чьей обязанностью было выводить их отряды на охоту, долгие годы врали всем нам! Принося в наш дом
— Правящая, ты понимаешь, в чём признаешься? Какое бремя принимаешь? — раздалось от стола за спиной Ильрейс, где сидели старейшины дома. — Это предательство дома и крови!
— Наказание за это одно! — понеслось с трибуном.
— Смерть всем, кто одной крови с предателями! — выкрикнул кто-то.
Я смотрела на Ильрейс, не отвлекаясь ни на секунду, наверное, только поэтому заметила, когда начала сгибаться её шея в жесте согласия. Ну, уж нет!
— Молчать! — рявкнула во всю силу своих лёгких и горла, и, ударив кулаком по столу, встала и пошла вперёд, загораживая собой Ильрейс. — Вы все, кажется, разом забыли, кто вы и к какому дому принадлежите! Так или иначе, но во всех нас есть общая кровь, а значит, и в родстве с предателями тоже мы все. Так кто там требовал смерти всему пятому дому? Что же вы? Почему опускаете головы, откуда взялись виноватые взгляды? Или может, вы думаете, что эта смерть сможет исправить зло причинённое нашему дому предательством? Так вот знайте, сейчас, в расположении войск третьего дома около трёх тысяч молодняка орхидей. Самцы и илаи, разделенные на три части и в ошейниках!
— Принцесса, — перебила нарастающий гул с трибун та дроу, что спорила в прошлый раз с Ильрейс по поводу возраста. — Я надеюсь, вы нам сейчас не намекаете, что собрались в лагерь синемордых, чтобы попытаться вернуть молодняк?
— Нет, она не намекает. Она прямо говорит. — Ответил ей Лютый, сложив руки на груди и сверля меня недовольным взглядом.
А вот стоявший рядом с ним Ранель, поймав мой взгляд, уверенно кивнул, соглашаясь с моим решением.
— Это страшная потеря для нашего дома, но мы уже с ней смирились! — обратилась ко мне старейшина. — Эти пленники обречены. Они смертники, которыми нас хотят подразнить.
— Это была страшная потеря! И мы с ней смирились! Я согласна. — Спорила я. — Но сейчас мы знаем, что они живы! Мы не должны бросать своих!
Сказала и выдохнула, словно бурлящая река, наконец, прорвала затор на реке.
— Но как? Нас там, скорее всего, будут ждать! Это же ловушка! — выкрикивали с трибун.
А у меня словно просветление в голове началось. Высказавшись, я озвучила свою цель, дала волю желанию, сжавшему мою душу и требовавшему выполнения. И теперь все мысли были только о том, как бы это всё осуществить.
— Если ты хочешь спасти хоть кого-то, то нападать надо сегодня ночью, пленники разделены на три группы. Пока мы пробьемся к одним, остальные две просто вырежут. — Сразу и без смягчающих формулировок начал обозначать слабые места Лютый. — И резать их начнут, как только заметят нас на подступах. Мы рискуем положить там кучу бойцов, потому что на территории врага даже ранение это верная смерть. И потом, пробиться к пленным это половина задачи, ещё надо и отступить. Мы сможем попытаться освободить только одну группу. Но пока мы к ней пробьёмся, пока сорвем ошейники, пока отступим… В лучшем случае, мы разменяем одного бойца, на одного пленника.