Говорящая с ветром
Шрифт:
Глава 46.
Лилит.
Я рванулась назад, хотела потребовать объяснений, но течение, относящее мою душу обратно, в реальный мир, мир живых становилось всё сильнее.
— Илая моей души, помните, моя смерть не отменяет того, что вы моя госпожа. — Донеслось до меня словно издалека, и резкая боль заставила согнуться и забиться в судороге.
Приступ прошёл быстро, воздух, поступающий с тяжёлыми, словно после бега, короткими вдохами, казался необыкновенно вкусным. Но едва придя в себя, я вспомнила, все, что произошло
Я попыталась встать и тут же почувствовала, как меня поддержали заботливые руки.
— Илая, вы живы, хвала Прядильщице! — голос Зайкиля заставил меня выдохнуть.
Самое страшное после боя не слышать голосов тех, кто стал дорог.
— Ага, и Морине, и Ссаарде, и Луне оборотней, и великому древу эльфов заодно! — ворчание Лютого, сейчас было лучшей музыкой для моих ушей.
— И Торгуну спасибо и хвала! — голос Ранеля выдавал его переживания и недавние слезы, но был серьёзен.
Я притянула мальчишку к себе и крепко обняла, это стало для него последней каплей. Он несколько раз всхлипнул, уткнувшись мне в плечо, а потом разрыдался, стискивая мою шею так, что ещё немного, и он бы меня придушил.
— Тише, тише малыш, успокойся. Всё хорошо. Пока всё хорошо! — успокаивала я Ранеля, забыв на время о том, где я и кто я.
Перед искренними слезами ребёнка отступали даже жестокие реалии этого мира.
— Ралиэль обещал, что вернёт тебя, найдёт и уговорит вернуться. — Напомнил мне о зеленоглазом эмпате Сквознячок.
Я огляделась. Я сидела в одной пентаграмме с кучей непонятных символов, а рядом была нарисована точно такая же, только символы немного отличались. В центре этой схемы лежал Ралиэль, раскинув руки в разные стороны. Его вены были вскрыты, своей кровью он питал обе пентаграммы.
Глаза мужчины были закрыты, грудь не вздымалась, но на губах осталась улыбка. Я попыталась встать, чтобы подойти к нему, но тело не слушалось.
— Тебе нужно поспать, это обязательно. Восстановить силы. — Подполз ко мне Тинарис.
— Потом. Я хочу знать… — начала спорить я, продолжая попытки подняться.
— Понятно. Паучок. — Позвал он, смотря куда-то мне за спину, и мир снова поплыл перед глазами.
Проснулась я уже гораздо позже, и ощущая себя полной сил. Рядом на подушке обнаружился Дзен, а в ногах, облокачиваясь на один из столбиков кровати сидела правящая.
— Ильрейс! — приветствовала её я. — Что сейчас происходит? Сколько времени прошло…
— Тише, тише, торопыга. — Слабая улыбка коснулась губ дроу. — Ты проспала всего несколько часов. Пока не происходит ничего. Тинарис Лангран отбыл к родственникам вместе с лордом Алькаром, собирался вернуться к рассвету. Пятый дом прощается со своими погибшими детьми.
— Я хочу быть там…
— Я знаю. Но все в один голос твердят, что ты слишком слаба и тебе нужно восстанавливаться. — Сообщила она мне мой "диагноз".
— Ильрейс, у меня нет времени, чтобы быть слабой. — Мысль о том, что время из оговорённых мной десяти дней уже пошло, а я ни на шаг не сдвинулась, убивала надёжнее
— В этом я даже не сомневалась. Поэтому я здесь. — Она встала и подошла к краю кровати, протягивая мне руку, чтоб я могла встать.
Её помощь я оценила, как только встала. Меня буквально качало, и идти без опоры я сегодня просто не смогла бы. Так я и вышла в коридор, опираясь на Ильрейс. Рядом полз Дзен, судя по картинкам, что мелькали в моей голове, мой арахнид был сильно на меня зол, и не собирался теперь отходить от меня даже на полшага.
Мы встречали многих дроу, спешащих по массе различных дел. И все останавливались, с удивлением провожая нас взглядом. Я их прекрасно понимала. Правящая вела на выход наследницу, единственную из оставшихся, служа опорой для шатающейся и еле перебирающей ногами девицы.
Но едва справившись с удивлением, они опускали головы в знаке уважения и почтения. Кулаки тут же прижимались к хитиновым пластинам нагрудных доспехов. Я каждому отвечала ответным кивком, помня о том, что мне рассказала Айриль.
За границей пещер уже наступил ранний вечер. Недалеко от входа была выстроена целая вереница дровяных площадок для ритуального погребения. Я медленно шла мимо них, останавливаясь, чтобы поблагодарить каждого. Я никогда не видела большинства этих лиц, не замечала в повседневной жизни нашего муравейника. Конечно, я не знала их имён, но считала себя обязанной их проводить.
Погребальные площадки почти закончились, когда я увидела Ралиэля.
— Он отдал жизнь, чтобы искупить предательство брата. — Поспешила рассказать мне Ильрейс. — Отдав свою жизненную силу, чтобы расчистить тебе путь с той стороны.
— Я не виню его в чужих проступках, он искупал чужую вину и чужое преступление. — Я подошла к изголовью и приложилась губами к холодному лбу.
Я думала тогда, увидев его в том зале, что в случае своей победы просто дам ему возможность спокойно и безболезненно умереть. Потом, наблюдая за ним уже в стенах пятого дома, я думала, что его ждёт долгая и счастливая жизнь, особенно если учесть медленные, но уже заметные изменения в социальных отношениях внутри дома. А в итоге его жизнь стала выкупом за мою. И каждый день моей жизни оказался оплачен этим мужчиной. И всеми теми, кто сейчас лежал в ожидании огненного погребения.
Следующий шаг, ещё одна площадка. И словно удар выбивающий воздух из лёгких. Ясмин. Я прикрыла глаза. В памяти один за одним всплывали моменты, связанные с этим парнем. Каким он появился в нашем доме, каким стал сейчас, с его появившейся уверенностью в себе и в завтрашнем дне. Его постоянные споры с Зайкилем и готовность мгновенно сорваться с места, и бежать исполнять поручение. Даже сейчас, кто-то положил его руку ему на грудь, словно в вечном приветствии.
Я подняла голову, мельком глянув на соседнюю, последнюю площадку. И на мгновение мне показалось, что ноги у меня одеревенели. Я боялась сделать последний шаг. Душа билась от боли, крик стоял в горле.