Говорящий карман
Шрифт:
– Если можно, побольше масла, – заметила Софи, которая вынырнула из-под стола с другой стороны и окинула критическим взглядом кастрюльку с картофельным пюре. – Пюре, мне кажется, суховато.
Мама возмущенно приподняла бровь, но потом пожала плечами и задумчиво перемешала пюре большой деревянной ложкой.
– Если только совсем чуть-чуть, – согласилась она.
Софи кивнула, пристально наблюдая за тем, как мама добавляет в пюре еще кусочек сливочного масла, потом шумно втянула носом маслянистый пар, поднимающийся от кастрюльки, и блаженно зажмурилась.
– Magnifique [1] . – Она резко открыла глаза и строго взглянула на Лоттину маму. – Хотя это, конечно, не французская кухня.
– Конечно нет. – Мама поднесла к носу Софи ложку с пюре. – То есть сегодня ты есть не будешь?
– В чужой монастырь… – проговорила Софи страдальческим голосом. – Я никогда не отказывалась от еды. Никогда.
– Пахнет вкусно, – сказала Лотти и быстро обняла маму одной рукой, чтобы не мешать ей готовить. – Скоро будет готово? На улице холодно, и я ужасно проголодалась.
1
Великолепно (фр.).
– Я тоже, – добавила Руби. – Похоже, будет вкусно.
Что там единороги? Как тебе показалось, у них все в порядке? – спросил Лоттин папа с легкой тоской в голосе. – Там был весь табун?
– Кажется, да. – Лотти задумалась, пытаясь вспомнить и сосчитать. – Минимум пятьдесят единорогов. Они промчались по склону долины. Это было волшебно! Руби так разволновалась, что чуть не упала.
– Я никогда раньше такого не видела. – Руби села за стол и о чем-то задумалась, подперев подбородок кулаками. Она улыбалась.
– Ну вот. – Мама выложила пюре поверх мясного фарша и поставила все в духовку. – Скоро будет готово.
– А где Дэнни? – спросила Лотти. – У себя наверху?
Дядя Джек кивнул:
– Сидит в своей комнате.
– Девочки, вы не хотите переодеться? – спросила мама подчеркнуто бодрым голосом. Лотти поняла намек. Дядя Джек и так сидел мрачный как туча. Похоже, Дэнни опять сделал что-то не то. Может быть, нагрубил Лоттиной маме – в который раз. С тех пор как родители девочки поселились в зоомагазине, Дэнни стал раздражительным и угрюмым. Это очень огорчало Лотти. Мама Дэнни умерла несколько лет назад, и это объединяло их с Лотти: у него был только папа, у нее – только мама, и они оба знали, что значит потерять одного из родителей. Но теперь у Лотти опять была полная семья, и Дэнни яростно, жутко завидовал.
Руби принесла с собой платье, чтобы переодеться к праздничному ужину, и они с Лотти пошли наверх. Софи, конечно, пошла вместе с ними. У нее была целая коллекция ошейников с блестками, и она тоже хотела принарядиться.
– Здорово, когда можно устроить семейный праздник, – сказала Руби.
Лотти улыбнулась:
– Да, очень здорово. Мама всегда готовила что-нибудь вкусное на мой день рождения, но мы были только вдвоем. А в этом году нас будет так много! И я уже справила свой день рождения с тобой и с девочками из школы – на катке в прошлые выходные, – сказала Лотти, пытаясь пригладить щеткой свои непослушные темные кудряшки. – Я себя чувствую прямо избалованной принцессой.
Софи решительно вклинилась между Руби и зеркалом:
– Да, мне определенно идут красные стразы. Лотти, застегни мне ошейник. – Она грациозно вытянула шею, не отрывая глаз от зеркала. – Merci, ma petite [2] . Ну что, вы готовы? – Обернувшись к девчонкам, она окинула их командирским взглядом и вышла из комнаты, сверкая стразами. Лотти с Руби переглянулись и, пряча улыбки, поспешили следом за Софи.
У подножия лестницы дядя Джек выговаривал Дэнни:
– …Лоттин день рождения! Веди себя прилично! – Услышав цокот коготков Софи по деревянным ступенькам, он тут же умолк и затащил Дэнни в кухню.
2
Спасибо, моя малышка (фр.).
– Он все такой же противный? – шепотом спросила Руби. Обычно они с Дэнни неплохо ладили – раньше они учились в одной школе, но в этом году Дэнни перешел в среднюю школу и теперь ездил учиться в соседний город.
– Ужасно противный, – тоже шепотом ответила Лотти. – Но я, кажется, знаю почему. – Она тихонько вздохнула. Она очень надеялась, что Дэнни скоро привыкнет к тому, как все стало сейчас. Потому что иначе… Нет, лучше об этом не думать. Наверное, она просто не переживет, если маме или папе придется уехать.
– Она идет! Она идет! – пронесся по магазину приглушенный шепот, когда Лотти и Руби спустились на первый этаж. Пестрая стайка мышей рванулась вперед, чтобы вбежать в кухню раньше Лотти. Дружный хор голосов грянул:
– С днем рождения, Лотти!
Мыши выстроились рядами на полках буфета, приплясывая и попискивая от восторга. Фред, Лоттин любимый розовый мышонок, сделал себе высоченный праздничный колпак из розовой бумаги, грозивший свалиться при каждом движении.
– Совершенно нелепое животное, – пробормотала Софи, сердито глядя на Фреда. Он постоянно ее раздражал, но она никогда бы не призналась, что это все из-за ревности. Она была Лоттиным фамильяром, ее самым близким и самым родным существом, но все равно сомневалась, что Лотти любит ее больше всех.
Лотти украдкой оглядела кухню. Где же подарки? Утром она согласилась с мамой, что подарки ей будут дарить после ужина – спокойно, без спешки, а не в суете перед школой, – но ей уже не терпелось скорее их получить!
Наверное, они где-то спрятаны, решила Лотти. И подарки, и праздничный торт. Она очень надеялась, что подарки все-таки будут, и их будет много, и никто не решит, что в одиннадцать лет человек уже взрослый, а значит, вполне обойдется одним подарком. И без торта со свечками.
Но обеденный стол был накрыт по-праздничному. Повсюду горели крошечные свечи, и за столом собралась вся семья. Им пришлось потесниться, чтобы все поместились. Ариадна – девушка дяди Джека и наставница Лотти по магии – тоже пришла и сидела рядом с дядей Джеком. Табита, ее кошечка-фамильяр, устроилась у нее на плече и медленно моргала, глядя на мышей, которые старательно делали вид, что ее здесь вовсе нет. Они знали, что Табита не станет на них охотиться, но инстинкты все равно им подсказывали, что Табита охотнее отужинает ими, нежели картофельной запеканкой с мясом.