Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера
Шрифт:
Он не ответил. Просто смотрел и смотрел на нее, пока она не улыбнулась и не прервала контакт.
Эндеру не пришлось просить Миро уехать. Джейн уже рассказала юноше все.
– Ваша сестра – Демосфен? – спросил Миро.
Эндер уже привык к его невнятной речи. А может быть, он и вправду стал говорить более разборчиво. Как бы там ни было, Эндер теперь понимал Миро без труда.
– У нас было довольно талантливое семейство. Надеюсь, она тебе понравится.
– Надеюсь, я ей
– Я сказал ей, чтобы она считала тебя моим сыном.
Миро кивнул:
– Я знаю, – и добавил почти вызывающе: – Она показала мне запись вашей беседы.
Эндеру внезапно стало холодно.
В его ухе прозвучал голос Джейн:
– Конечно, следовало спросить тебя. Но я же знала, что ты согласишься.
Дело было вовсе не во вмешательстве в личные дела. Просто Джейн и Миро стали слишком близки. «Привыкай, – сказал он себе. – Теперь ее подопечным будет мальчик».
– Мы будем скучать по тебе.
– Те, кто будет, уже скучают, – ответил Миро, – потому что давно думают обо мне как о мертвом.
– А ты нужен живым.
– Когда я вернусь, мне будет всего девятнадцать. И вряд ли я успею поправиться.
– Но ты останешься Миро – умным, смелым человеком, которого любят, которому доверяют. Ты начал это восстание, Миро. Ограда рухнула из-за тебя. Ее снесли не ради принципов, а ради спасения человеческой жизни. Твоей. Не подведи нас.
Миро улыбнулся. Эндер не мог решить, отчего улыбка получилась такой кривой, – из-за паралича?
– Расскажите мне одну вещь, – попросил Миро.
– Если я не расскажу – скажет она.
– Да вопрос-то простой. Я хотел только узнать, за что погибли Пипо и Либо. За что свинксы оказали им такую высокую честь?
Эндер понял вопрос куда лучше, чем мог догадаться Миро. Да, это действительно должно было заботить мальчика. Миро узнал, что он сын Либо, всего за несколько часов до того, как перелез через ограду и потерял будущее. Пипо, потом Либо, потом Миро. Отец, сын, внук. Три ксенолога, загубившие свою жизнь ради свинксов. Миро надеялся, что, разобравшись в причине гибели своих предков, найдет какое-то объяснение и собственной жертве.
Беда была в том, что правда могла оставить Миро с чувством, что все происходящее – полная бессмыслица. Поэтому Эндер ответил вопросом на вопрос:
– А ты догадываешься почему?
Миро говорил медленно и осторожно, чтобы Эндер мог понять его неразборчивую речь.
– Я знаю: свинксы думали, что оказывают им честь. На их месте должны были оказаться Мандачува и Листоед. В случае с Либо я даже знаю повод. Его убили, когда собрали первый урожай амаранта и поняли, что еды хватит на всех. Они так наградили его. Только почему не раньше? Почему не после того, как мы объяснили им про корни мердоны? Почему именно амарант, а не горшки, луки и стрелы?
– Тебе правду?
И по форме вопроса Миро понял, что правда будет нелегкой.
– Да, – сказал он.
– Ни Пипо, ни Либо не заслуживали чести. Жены вознаграждали не за амарант. Листоед убедил их позволить появиться на свет целому поколению детенышей свинксов, хотя у племени не было еды, чтобы прокормить их, когда они покинут материнское чрево. Это был страшный риск: если б Листоед ошибся, малыши умерли бы от голода. Либо подарил свинксам урожай, но именно Листоед увеличил население настолько, что урожай сделался необходим.
Миро кивнул:
– Пипо?
– А Пипо рассказал свинксам о своем открытии. Что десколада, косившая людей как траву, была частью метаболизма свинксов и их тела спокойно справлялись с изменениями, убивавшими нас. Мандачува объяснил женам, что это значит: люди – не боги и не всемогущи, есть области, в которых мы много слабее свинксов, наши преимущества не есть нечто врожденное – размеры, тип мозга, язык, – а просто результат нескольких лишних тысяч лет развития. И если свинксы получат наши знания, мы, люди, потеряем всякую власть над ними. Открытие Мандачувы – вывод, что свинксы потенциально равны людям; вот за что награждали жены, за это, а не за сведения, добытые Пипо.
– И они оба…
– Свинксы не собирались убивать ни Пипо, ни Либо. В обоих случаях достижение принадлежало свинксу. Пипо и Либо погубило то, что они не могли заставить себя взять в руки нож и убить друга.
Несмотря на все усилия Эндера скрыть свою боль, Миро, видимо, заметил ее, ибо отреагировал именно на эту боль, на эту горечь.
– Вы, – сказал он, – можете убивать кого угодно.
– Это врожденный недостаток.
– Вы убили Человека, потому что знали: вы даете ему новую, лучшую жизнь.
– Да.
– И меня.
– Да, – ответил Эндер. – Отослать тебя отсюда – это все равно что убить.
– Но получу ли я новую, лучшую жизнь?
– Не знаю. Но ты передвигаешься значительно быстрее дерева.
Миро рассмеялся:
– Значит, у меня есть какое-то преимущество перед беднягой Человеком – я, по крайней мере, ходячий больной. И меня вовсе не надо колотить палкой, чтобы заставить заговорить. – На его лице снова появилось кислое выражение. – Зато у него будут тысячи детей.
– Не рассчитывай всю жизнь хранить целомудрие, – сказал Эндер. – Возможно, ты будешь жестоко разочарован.
– Надеюсь.
И после паузы:
– Голос?
– Зови меня Эндер.
– Эндер, получается, что Пипо и Либо умерли зря?
Эндер прекрасно расслышал настоящий вопрос: «И я тоже терплю все это зря?»
– Могу придумать множество вариантов хуже этого. Человек, умирающий из-за того, что не способен убить…
– А как насчет человека, – спросил Миро, – который не может убить, не способен умереть да и жить тоже не в состоянии?