Говорящий с дождем. Чудеса и истории исцеления Ом Свами
Шрифт:
Затем в море появляются целые стаи рыб, больших и маленьких. Дельфины, акулы и киты охотятся на более мелкую рыбу. В море обитают моллюски, водоросли и миллионы других форм жизни – они появляются, умирают и рождаются снова. Бирюзовые воды открытого моря отражают наш собственный хаотичный мир.
Тогда как на дне, в темных глубинах океана, все было тихо. Неподвижно. Спокойно. Почему бы и нет? Это обитель великого Господа Нараяны, возлежащего на Своем змеином ложе, спящего и в то же время бодрствующего. Он – Тот, кто поддерживает три мира. Это Его обитель Вайкунтха, место без страданий, которое наш Учитель создал для нас в ашраме Шри Бадрика. Мы жили в ашраме, неуязвимые для настоящего горя или потерь, защищенные от великого разрушения. Мелочи, на которые
«Я не говорю, я просто делаю».
Эти слова еще звучали в моем сознании, когда я сидела в библиотеке ашрама лицом к ярко-оранжевому флагу храма. Зеленая лужайка, усеянная крошечными травинками недавно скошенной травы, напоминала о том, что я оказалась на безмятежном лоне матери-природы.
Свамиджи ушел в очередное уединение – никто не знал, насколько. Мы привыкли к его частым исчезновениям, уходам в тишину. Как в году есть разные сезоны – осень, зима, весна и лето – так есть и уединение; для нас оно было просто другим временем года. Эти дни и месяцы разлуки с учителем постепенно стали священными – в такие периоды некоторые из нас принимали обет молчания, чтобы очищать свой разум и речь, улучшая самих себя. Солнце то и дело скрывается за облаками, но все же продолжает озарять все небо таинственным, фантастическим светом – так и удаленность от нашего великого учителя еще больше освещала наши души.
Вечерами, прогуливаясь по храмовому саду, я часто видела стаи крошечных птичек размером с мой большой палец, перелетающих с одного высокого дерева на другое. Но они не могли улететь от ветра – а он принимал облик облачной девы, которая с шелестом жонглирует в воздухе опавшими листьями. Горы, зеленее любой зелени, очерчивали нам волнистую линию горизонта. В сумерках пурпурно-фиолетового неба то было зрелище, достойное созерцания. В сердце поднималось сладостное желание почтить Учителя. Я просила ветер и птиц донести до него мое послание и хорошо знала, что они это сделают. Иногда в этом бывает больше поэзии, чем в практичном электронном письме.
Однажды мы проводили собрание жильцов. У нескольких обитателей ашрама были какие-то личные проблемы, и каждый пытался рассказать Свамиджи свою версию событий. Он просто мягко поднял руку и сказал серьезным тоном: «Пожалуйста, не рассказывайте мне, что происходит в ашраме. В этом нет необходимости. Не обязательно присылать мне также электронные или рукописные сообщения. Все, что мне нужно знать, я знаю. Птицы рассказывают мне все, что необходимо».
Сидя в первом ряду, я навострила уши, как собака, потому что услышала об этом в первый раз. Все вокруг сидели тихо, пытаясь осмыслить всю силу его слов. Мы все знали, что Свамиджи говорит только правду, и, если он сказал, что птицы передают ему все новости – значит, так оно и есть. На следующий день я не удержалась и попросила его объяснить подробнее. Я с гордостью полагала, что много знаю о мистических проявлениях своего Гуру, и теперь была весьма заинтригована: похоже, от моего внимания ускользнула еще одна его важная способность, которую я, конечно, должна была заметить.
«Свамиджи, вчера ты сказал, что птицы сообщают тебе все. Я услышала об этом в первый раз. Почему ты раньше не рассказывали мне о птицах?»
«Я не мог, – ответил он, с улыбкой глядя на Свами Видьянанду (Видью Свами) и чуть ли не подмигивая ему. – Я знал, что ты бы включила этот факт в одну из своих книг».
Для нас троих это была привычная шутка. Свамиджи частенько предупреждал Свами Видьянанду, что в моем присутствии нужно следить за речью, поскольку «не успеешь оглянуться, как она все запомнит и потом добавит в книгу». Если говорить серьезно, то Свамиджи всегда учил людей жить практично, упорно трудиться, быть стойкими и выносливыми. Он не пропагандировал мистицизм и не проповедовал его. И все же мы, его ученики, бывали свидетелями бесчисленных чудес и потому знаем, что при желании наш Мастер мог сделать все что угодно.
Чтобы понять, о чем я говорю, нужно всего лишь провести несколько дней в ашраме. Помимо всего прочего, здесь есть все блага и бытовые удобства, все комфортные помещения, построенные словно по волшебству. За все это время Свамиджи всего один раз устроил небольшую кампанию по сбору средств, когда потребовалось несколько сотен тысяч рупий на строительство дома для Шри Хари; помимо этого он никогда не искал спонсоров и не оказывал никаких специальных услуг важным лицам – и все же в ашраме есть все необходимое. Будем объективны: здесь даже больше комфорта, чем в наших домах. Когда десять лет назад Свамиджи пришел сюда и сел на пол в крошечной глинобитной хижине, он сказал: «Вы даже представить себе не можете, во что превратится это место всего через несколько лет. Божественная Мать ходит здесь».
Приторно-сладкое
Любой автор соблюдает такое правило: если что-нибудь пишешь, придумай этому название. Ожидается, что у статьи будет заголовок, а внизу – ваше имя. Главы и разделы вы можете просто пронумеровать, если хотите, но у чертовой книги должно быть захватывающее название. А как насчет чувств – им тоже нужны заголовки? Их тоже стоит как-то классифицировать? Конечно, да, если вы находитесь на сеансе психотерапии.
Я спросила себя, должна ли я дать однозначное имя своему глубокому благоговению перед мудростью и силой моего Учителя. Разве недостаточно воспевать вполголоса божественный танец его милости? Может быть, и достаточно; однако не многие знают то, что знаю я. Несколько лет назад, просматривая Amazon, я нашла одну рецензию на мою первую книгу о Свамиджи «Ом Свами: каким мы его знаем»:
«Эта книга воспринимается как искренняя попытка учеников Ом Свами выразить преданность своему Гуру. Я не обвиняю авторов (потому что у каждого из нас свой собственный стиль выражения), но книга очень насыщена метафорами и сравнениями, которые часто отвлекают от того послания, которое они, по-видимому, пытаются донести, а именно, “наш Гуру – это проявленный Бог” (что, конечно, относится ко всем истинным Гуру в мире).
Стиль письма искренний, но большую часть времени очень приторно-сладкий (временами почти тошнотворный). Я прочитала эту книгу сразу после книги “Радха: Дневник духовного поиска женщины”, которую написала ученица Свами Шивананды (из “Общества божественной жизни”, расположенного в Ришикеше).
Сложно представить себе больший контраст – Радха пишет приземленно, без прикрас, но ее преданность Гуру и его величию абсолютно очевидна. Думаю, каждому свое. Да благословит Господь авторов и всех нас».
Впервые прочитав этот отзыв, я не смогла сдержать улыбку. «Приторно-сладкий» – я понимала, что имеет в виду рецензентка. Я понимала ее цинизм. Потому что я тоже когда-то была лазутчиком и жила по ту сторону границы. Границы скептицизма. В своей убогой хижине невежества я полагала, что духовность ограничивается книгами по самопомощи, а также трудами и жизнеописаниями давно умерших реализованных святых.
Правда в том, что большинство из нас никогда не испытывали той растапливающей сердце доброты и того покоя, которые чувствует человек, склоняясь к святым стопам. Ничто из написанного в книге, какой бы красивой или лиричной она ни была, не может подготовить нас к освежающему эффекту их божественного присутствия. Ваша жизнь как будто на мгновение останавливается. Вы, как ребенок, взволнованно предвкушаете, что просветленное существо перед вами совершит нечто великое и невиданное, тем самым навсегда изменив вашу жизнь. Именно это происходило со мной, и теперь я ежедневно и ежечасно благодарю Бхагавана за встречу с моим совершенным Гуру.
В первые дни я задавалась вопросом, как человек может постоянно быть таким добрым и так мягко говорить? Неужели он никогда не устает так деликатно обращаться со всеми? Однажды он наверняка не выдержит и сорвется на меня или на кого-нибудь из людей, которые его окружают. В нем должен быть какой-то изъян, его непременно выдаст какая-нибудь эгоистическая жилка. Для меня было естественно сомневаться в людях, которые обладают такими добродетелями, как сочувствие и сопереживание, поскольку в нашем мире за этим часто обнаруживается притворство. Мне казалось, что встретить настолько благородного человека нереально, и я даже злилась при виде его доброты.