Говорящий сверток
Шрифт:
– Благодарю, – сказал Попугай, выходя и взбираясь на купол клетки.
– Смотрите не простудитесь наверху! – крикнула Дульчибелла. – Вы не надели плаща.
Не обратив на нее никакого внимания, Попугай аккуратно поправил шапочку, съехавшую ему на один глаз, пока он карабкался на клетку, и долго смотрел на детей, переводя взгляд с одного на другого.
– Так, – проговорил он наконец, – стало быть, вы хотите услышать ответы на все эти вопросы, да?
– Да, пожалуйста, – умоляюще попросила Пенелопа.
– А могу я вам довериться?
– Конечно, можете, – с негодованием отозвался Саймон.
– Хорошо, так и быть. То, что я вам расскажу, – строгая тайна, понятно? Никому ни слова.
Дети пообещали сохранить в тайне все, что им расскажут, и, усевшись вокруг клетки, приготовились слушать.
Глава вторая
ПОЕЗД В МИФЛАНДИЮ
– Итак, – начал Попугай, – это случилось приблизительно в тот год, когда Хенгист Хайрам Джанкетбери закончил свое волшебное образование. Будучи седьмым сыном седьмого сына у седьмого сына, он, естественно, закончил одним из лучших и получил в числе прочих отличий премию Мерлина.
– Это высшая награда? – полюбопытствовала Пенелопа.
– Это означает, что вы волшебник почти не хуже Мерлина, а Мерлин был самым лучшим. Так вот, когда Хенгист Хайрам вышел из Университета Магии обладателем премии (состоявшей, кстати, из тех трех книг, о которых я упоминал), остроконечной шляпы и магического жезла, его старый учитель напутствовал его советом специализироваться в какой-то области и создать себе имя. В стране было слишком много третьеразрядных чародеев, бормотавших все те же устаревшие заклинания, и учитель считал, что Хенгист Хайрам, с его талантом, пойдет далеко. Поразмыслив, тот решил заняться мифическими животными, так как в то время они были заброшены.
– Что такое «мифическое животное»? – шепнул Питер на ухо Саймону.
– Придуманные, вроде морского змея, – прошептал в ответ Саймон.
– Очень скоро, – продолжал Попугай, – если кто-то хотел знать, сколько когтей на лапе у дракона или какой длины волосы у русалки, он не колеблясь шел прямо к Хенгисту Хайраму (Ха-Ха, как зовут его теперь друзья), ибо он стал главным авторитетом по этим вопросам. В сущности, множество сведений в «Истории четвероногих» Топсела заимствовано у Джанкетбери, но Топсел не изволил ссылаться на него. Профессиональная зависть – ничего больше.
Попугай замолчал, полез под крыло, достал миниатюрную золотую табакерку, взял понюшку и отчаянно чихнул в испачканный платок.
– Говорила я вам, что вы простудитесь без плаща! – сердито вскрикнула Дульчибелла. – Где ваш здравый смысл?
Попугай, как будто не слыша ее, продолжал:
– Однако через несколько лет Ха-Ха вдруг заметил, что спрос на него, если так можно выразиться, падает. К нему уже не шли за рогом единорога и за сосудом с пеплом феникса, отвращающим молнии. А причина, как он скоро понял, заключалась в том, что люди перестали в них верить.
Попугай умолк и устремил на детей суровый взгляд.
– Не понимаю. – Саймон нахмурился. – Раз звери мифические, значит, их и так нет.
– Глупый ты мальчик, – возразил Попугай. – Они существовали, когда в них верили.
– Не понимаю, как можно существовать только оттого, что в тебя верят, – заупрямился Саймон.
– Не ты один не понимаешь, таких много, – возразил Попугай. – Смотри сам: когда-то никто не верил в паровозы и пароходы, верно? Вот их и не было. Потом масса народу поверила в паровозы и пароходы и… трах-тара-рах…
– Гром! – завопила Дульчибелла.
– И тогда развелось столько паровозов и пароходов, что шагу ступить некуда. Так и с мифическими животными. Пока в них верило изрядное число людей, их было много, а как только верить в них перестали, так… трах-тара-рах… численность их сократилась.
– Второй удар грома! – завопила Дульчибелла. – Идите в клетку, в вас ударит молния!
– Ах, да успокойтесь, пожалуйста, – нетерпеливо оборвал ее Попугай. – Пойдите займитесь чем-нибудь, сотките себе что-нибудь.
– А что? – спросила Дульчибелла.
– Что угодно, – ответил Попугай.
– Я сотку себе мантилью, – согласилась Дульчибелла. – Мне всегда хотелось иметь мантилью.
– Скоро дела пошли так плохо, – продолжал рассказ Попугай, – что Ха-Ха прямо не знал, как и быть: единорогов осталось всего четыре пары, морских змеев днем с огнем не сыскать – просто ужас какой-то, и все оттого, что в них перестали верить.
– И как же поступил мистер Джанкетбери? – Пенелопа внимала как завороженная.
Попугай огляделся вокруг, удостоверился, что их никто не подслушивает, и, приложив кончик крыла к клюву, прошептал:
– Он создал страну Мифландию.
– Где же она? – спросила Пенелопа.
– И как это разрешило проблему? – добавил Питер.
– Погодите, погодите, – остановил их Попугай. – В свое время узнаете.
– Вы еще не видели узора моей мантильи? – громко вмешалась Дульчибелла.
– Нет, не видел, – с бешенством произнес Попугай.
Некоторое время он молча шагал взад и вперед по куполу клетки, заложив крылья за спину. Потом остановился.
– Так вот, Мифландию Ха-Ха открыл совершенно случайно. Он бродил по холмам и обнаружил пещеру. Из простого любопытства, зайдя внутрь, он увидел, что пещера ведет к колоссальной подземной впадине, заполненной обширным внутренним морем с многочисленными островками. Он сразу понял, что это ему и нужно. В конце концов, мир терял веру с такой быстротой и так густо был заселен, что в нем и настоящим-то, реальным животным не оставалось места, не то что мифическим. И вот он забрал себе пещеру и с помощью немногих могущественных заклинаний превратил ее в обитаемую страну – в высшей степени обитаемую. Он переселил туда всех оставшихся мифических зверей и каждой породе дал свой островок или свой участок моря, и все зажили счастливо. Понимаете, пока мы верили друг в друга, мы были в безопасности.