Говорят погибшие герои. Предсмертные письма борцов с фашизмом
Шрифт:
Добрый день, Катенька! Сынок Валерий!
Пишу 27-9-41 г. Пишу последнее письмо, больше писать не смогу до нашей встречи. Катенька, не плачь, не горюй, смотри за детьми. Материально ты обеспечена, если что нужно будет, обращайся в обком партии. Помогут тебе. Детей воспитай в духе беззаветной преданности партии Ленина, в духе преданности Сов. власти и народу.
Валерий вырастет, если меня не будет, расскажешь ему обо мне. Аллочка! Та знает все, пусть учится. Держи связь с Щнепропетров]-ским обкомом с тт. Грушевым и Кучмием.
До
Целую крепко.
Твой муж и отец детей.
ПИСЬМО ТОВАРИЩАМ
24 сентября 1942 г.
Товарищи!
Тюрьма переполнена провокаторами. Знайте, что уколы не страшны. Делается это так: агент сидит с вами, задает вам вопросы. Слабые люди заводят разговор. В болтовне выдают тайны. Агент фиксирует и передает следователю. Когда вы приходите к следователю, он задает вам вопрос. Если вы не отвечаете, тогда дают уколы. Очень болезненно проводится эта пытка. После того как вы приходите в нормальное состояние, вам говорят: под влиянием уколов вы говорили то-то и то-то. На самом деле это записи провокатора.
Со мной сидели провокаторы: Кулиш С. и еще один, Осипенко, с Василъковского района, его жена — Зина. Эти трое — бывшие парашютисты, но сейчас работают провокаторами. Не одну сотню людей они выдали. Сидели и провоцировали Берестова Л.- директора завода Мас-лопрома, Новичука П., моего отца, Быковского В., Шохова Ю., Токмакова Н., Александра Кравченко, Калинкина М., Юру Савченко. Жена Осипенко обрабатывала Веру Хитъко, Харитину Журавлеву, Алексееву Валю и других.
Прощайте, товарищи!
Будет возможность вынести или передать на волю эту записку, передайте или сохраните до прихода Советской власти.
Ваш Н. Сташков. 24.IX.1942 г.
Он возвратился в родной Днепропетровск за два дня до начала войны. Успел обойти друзей, побывать на заводе «Спартак», где много лет пришлось слесарить, и на местах прежней комсомольской и партийной работы.
Несмотря на недавнее увольнение из рядов армии по болезни, Николай Иванович первым делом пошел в военкомат. А утром 23 июня отправил телеграмму в Москву на имя наркома обороны и начальника Политического управления Красной Армии.
«Считаю своим долгом защищать Родину, — писал он. — Прошу назначить действующую армию. Здоровье восстановил, семью устроил. Назначение телеграфируйте…»
И подпись: «Сташков».
Как солдат революции и верный сын партии, Николай Иванович стремился быть в первых рядах защитников Родины. Получив из Москвы отрицательный ответ, он явился в обком партии. «Мне 34 года, я полон сил, готов выполнить любое задание», — заявил он.
Начались горячие будни без сна и отдыха, когда он стал работать в обкоме КП(б)У. Вместо фронта он поехал в Криворожье по делам эвакуации промышленного оборудования и людей на восток. А когда враг подошел к Днепропетровщине, Николай Иванович стал секретарем Днепропетровского подпольного обкома партии.
Захватив Днепропетровск, фашистские оккупанты стали огнем и мечом устанавливать «новый порядок». Начались массовые аресты коммунистов и советских патриотов. 13–15 октября гестаповцы и полицейские расстреляли в Днепропетровске 12 тысяч мирных жителей, зарыв их в противотанковом рву на окраине города. Такими зверскими мерами враг хотел запугать советских людей, поставить их на колени.
День ото дня росло и ширилось партизанское движение, возглавляемое и направляемое подпольным обкомом партии. Н. И. Сташков в октябре — ноябре 1941 года обошел пешком многие районы области и установил личный контакт с руководителями Павлоградского, Си-нельниковского и других подпольных горкомов и райкомов партии, а также с вожаками комсомольско-молодежных организаций. В ноябре он провел «лесную» партийную конференцию, на которой присутствовали коммунисты партизанских отрядов области. В январе и апреле 1942 года под руководством Николая Ивановича в Павлограде состоялись совещания секретарей подпольных горкомов и райкомов партии.
Рабочие Днепропетровска, Днепродзержинска, горняки Криворожья и Марганца, рабочие других промышленных центров саботировали мероприятия фашистов. Так и не удалось им пустить в ход ни одного сколько-нибудь значительного завода. Оккупанты были вынуждены отправлять на ремонт в Германию подбитые пушки, танки, паровозы, автомашины. На железных дорогах все чаще происходили крушения.
ЦК КП(б)У для связи с Днепропетровским подпольным обкомом партии направил в тыл врага своих связных. Одна из них, Н. А. Сарана, рассказывала: «Незабываема была первая встреча с Н. И. Сташ-ковым в Днепропетровске в мае 1942 года. Пришел он на явочную квартиру весь какой-то просветленный, широко улыбающийся. «Спасибо ЦК, — сказал он, — что нас не забывают, знают о нашей скромной работе, помогают»».
На следующий день собрался актив днепропетровской подпольной организации. «Тут я встретила замечательных соратников Н. И. Сташ-кова — секретаря горкома партии Георгия Савченко, Захара Демьян-ченко, Тихона Маслова, Луку Берестова, Игоря Клюева, Игоря Дементьева, Валентину Алексееву, — продолжает рассказ Н. А. Сарана. — Все они были молоды, излучали какую-то внутреннюю энергию, присущую настоящим бойцам».
Гестаповцы долго и упорно искали организаторов и руководителей советского подполья. Одному из провокаторов все же удалось в июне 1942 года проникнуть на «свадьбу» молодых подпольщиков ВерыХить-ко и Николая Токмакова, во время которой Н- И. Сташков провел нелегальное совещание активистов.
После «свадьбы» была арестована первая группа подпольщиков, а 8–9 июля — вторая, более значительная. Но гестаповцам никак не удавалось выследить Н. И. Сташкова. В начале июля он перебрался в Павлоград, где находился подпольный обком партии, и оттуда руководил движением.
28 июля 1942 года Николай Иванович Сташков пришел на павло-градский рынок, чтобы встретиться с нужными людьми. Здесь его выследил шпик. Завязалась перестрелка. Николая Ивановича, раненного в бедро и руку, схватили подоспевшие гестаповцы.
В Павлоград тут же приехал начальник СД (службы безопасности) штурмбанфюрер Мульде и под сильной охраной увез пленника в Днепропетровск, в 20 камеру гестаповской тюрьмы на улице Короленко. Здесь Сташков узнал, что гитлеровцы не пощадили его 75-летнего отца, расстреляв на глазах у жителей города.
Но и в тюрьме руководитель подпольщиков чувствовал себя ответственным за судьбы товарищей, всячески поддерживал и подбадривал их. Об этом, в частности, свидетельствует и публикуемая записка из тюрьмы.