Грааль
Шрифт:
Мы помолчали. Никто особо не надеялся, что Кай прав, но и спорить с ним никому не хотелось. Через некоторое время Артур повернулся к Кадору.
— Что с Рисом? — тихо спросил он.
Пендрагон изменился, и эти изменения меня поразили. Он больше не пылал гневом. Слова Мирддина не то чтобы испугали его, но выглядел он потрясенным и побежденным.
— Я не хотел, чтобы вы ждали, и оставил отряд позади. Я подумал, что лучше сразу скажу, что наши поиски ничего не дали, тогда можно будет попробовать искать в других местах. Рис и кимброги отправились объезжать окрестные селения, чтобы расспросить
— Скоро весь мир узнает о моем позоре, — сокрушенно произнес Артур. Потом он отпустил Кадора, отправив его отдыхать, но наказав позже вернуться ко двору.
Кадор ушел. Пендрагон обратился к оставшимся Стражам Грааля и Борсу, которому теперь предстояло занять место Лленллеуга. — Вот к чему привела ваша небрежность, — упрекнул он нас, — к гибели королевства. — Он посмотрел каждому из нас в глаза. — Если вам есть что сказать, говорите сейчас, друзья. Ибо я предвижу: если Святую Чашу не вернуть, Британия погибнет.
Мы молчали. Никто не хотел сказать что-нибудь невпопад, да и говорить было нечего. Именно так и обстояло дело: Стражи не справились со своим долгом, и теперь королевство в опасности. Что тут скажешь?
К сожалению, король неправильно понял нашу сдержанность. Сделав шаг назад, он упал на трон, причем выглядело это так, словно он получил хороший удар мечом плашмя.
— Ну вот, даже друзья бросают меня, — простонал он. Я мог лишь смотреть с тоской на его переживания, теперь он и не думал их скрывать.
Затем, словно борясь с отчаянием, охватившим его, Пендрагон снова встал, и на этот раз в лице его читался вызов. Перед нами стоял человек, не желавший мириться с обстоятельствами. Он заговорил, и в его голосе снова горел огонь.
— Каждый день к святыне идут паломники, их все больше. Но теперь в святилище пусто. Я позвал их, я сказал им «Приходите! Приходите в Летнее Королевство, там узрите чудо!» И люди идут, и ждут чуда, а вместо этого видят только глупость короля Артура. — Он улыбнулся, но так страшно, что я отвел глаза. — Оно и вправду великое чудо: высокомерие и гордость одного правителя превратили его в пустую оболочку. — Он еще раз обвел нас глазами. — Оставьте меня! — Никто не сказал ни слова, и никто не пошевелился. — Вы не слышали? Я сказал: оставьте меня! Это приказ! Видеть вас не могу!
Борс стоял с опущенной головой, обхватив себя руками. Он так глубоко ушел в собственные мысли, что перестал замечать окружающее. Угрюмый Бедивер развернулся и вышел первым, бросая своего короля на произвол судьбы.
О, это было тяжело, но что еще мы могли сделать?
Когда Артур пребывал в таком настроении, лучше было просто повиноваться. Да и зачем оставаться? Вслед за Бедивером остальные тоже вышли в зал. Но я не пошел с ними.
Я шел, куда глаза глядят и вскоре оказался на высокой стене над воротами — передо мной с одной стороны лежал внутренний двор, а с другой — покатый холм с извилистой тропинкой, а за ним — озеро. Я бездумно смотрел, как над болотами поднимался туман, готовый укрыть подножие Тора влажным, безмолвным плащом — могильной тишиной, как сказал бы Мирддин.
Мысли мои метались беспокойными птицами, и никак не могли найти подходящий насест. Но моих глазах ночь опустилась на Инис Аваллах, положив конец еще одному плохому дню. Я мимоходом отметил, что время года изменилось, а дождя так и нет. Засуха продолжалась.
Усталый и подавленный, я собрался покинуть стену, но перед этим все же бросил взгляд на лес на востоке, где исчезли Грааль и все наши самые светлые надежды. Гряда низких облаков, темнее даже ночного неба, поднималась над лесом — как будто тьма, которой страшился Мирддин, надвигалась на нас. Я вздрогнул от холода внутри и поспешил внутрь.
На следующий день Артур нас не принял. Бедивер отправился к нему за распоряжениями, но вернулся, сказав, что король закрылся у себя и никого не хочет видеть.
— Это неправильно, — заявил Кай.
— Ты еще будешь ему указывать, что правильно, а что нет? — вызверился на него Бедивер. — Ничего бы не случилось, если бы не мы. Это наша вина. — Он ударил себя в грудь ладонью. — Это наша вина!
— Я пойду к нему, — решил Кай, выходя из зала.
Впрочем, и он вскоре вернулся, так и не увидев короля. Прошел еще один унылый день. Кимброги приходили и уходили, ожидая доброго слова, но так и не дождались. Удрученные, обескураженные, мы все глубже погружались в пучину мрака. Наконец, не в силах больше переносить горечь вины, я оставил товарищей и отправился на поиски Мирддина.
Выйдя из зала, я двинулся по коридору в сторону казарм мимо личных покоев короля. Дверь оказалась приоткрыта, и, проходя мимо, мне почудилось, что я слышу стон. Я прислушался, но звук не повторился. Тогда я подошел к двери, осторожно толкнул ее и вошел.
Артур так и сидел в своем кресле, склонив голову на грудь, и слабый свет одинокой свечи напрасно боролся с окружающим мраком. Непереносимое зрелище! Тот, кто был для меня Землей и Небом, сидел одинокий в темной комнате. Я пожалел, что осмелился войти и повернулся к двери. Но король услышал мои шаги и равнодушно произнес: «Оставь меня».
Это было не его голос! Он меня ужаснул. Нельзя оставлять его в таком состоянии, подумал я, и сделал шаг вперед.
— Это Галахад, — тихо сказал я, подходя к креслу.
Он только чуть приподнял голову; черные тени вокруг словно цеплялись за него, увлекая в глубину. В комнате заметно похолодало, а король сидел без плаща и жаровни, — дракон в зимней берлоге. Тем не менее, глаза, смотревшие на меня из-под нахмуренных бровей, были лихорадочно яркими.
— Уходи, — пробормотал он. — Вы ничего не можете для меня сделать.
— Я подумал, что могу хотя бы посидеть с тобой, — сказал я, недоумевая, как мужчина может так быстро и окончательно сдаться. Еще недавно он пылал праведным гневом, а теперь сгорел дотла, и пепел успел остыть.
Другого стула в комнате не было, поэтому я остался стоять, сожалея о своем вторжении. Я как раз думал, как мне лучше отступить, когда король проговорил:
— Он вознес меня только для того, чтобы бросить с высоты на камни. — Сказано было таким безнадежным тоном, что я содрогнулся. Понятно, что он имел в виду. Однако король продолжал: — Я думал, что время пришло, Галахад. Я думал, что мир уже изменился, и что мы принесем земле исцеление. Я же так ясно видел Летнее Королевство, и так хотел… — Голос Артура превратился в сдавленный стон. — Боже, помоги мне… Я так хотел...