Грабли сансары

– А вы не обнаглели

Ей никто не ответил.

Лариса повысила голос:

– Я корячилась полночи, я вам борщ варила! Кастрюля третий день нетронутая!

Реакции снова не последовало. Разве что телевизор в гостиной чуть увеличил громкость.

Лариса, все еще в огромном пуховике, на котором снежинки превращались в капли, направилась в гостиную. Там лежал муж и не отводил взгляда от рекламы прокладок. Перед Алексеем стояла почти пустая миска с чипсами. Весь вид его говорил: «Давай пили меня, мне по барабану».

Лариса, гремя тапками, пронеслась через всю квартиру, ворвалась в комнату дочери и сорвала с нее наушники.

– Что ты ела? Что ты ела, я тебя спрашиваю!

– Бутеры, – ответила Ася, – не ори.

– Ты своими бутерами себе скоро наешь пузо, как у отца!

– Вот когда наем, тогда и поговорим, – вяло отмахнулась Ася.

– Встала! И иди поешь нормально! – приказала мама.

Ася закатила глаза.

– У мамы приступ заботы, – съязвил оторвавшийся от телевизора отец, – вспомнила о нас.

Все трое пришли на кухню. Лариса распахнула холодильник.

– Вот! – ткнула она в кастрюлю. – Целая кастрюля борща! Поставить на плиту и разогреть – это проблема? Или, если вы оба боитесь плиты, разлить по тарелкам и погреть в микроволновке! Это непосильная задача для двух взрослых людей?!

– Лара, – папа скривился пуще прежнего, – откуда мы знали про борщ? Ты никому про него не сказала, а теперь…

– А позвонить?! – теперь мамин голос грохотал по кухне, как артиллерийская канонада. – А заглянуть в холодильник?! Ты, писатель великий, сообразить не мог?!

– Ну всё, поняли! – сказала Ася и села за стол. – Давай уже грей свой борщ!

– Сами грейте! – Мама захлопнула дверцу холодильника так, что внутри что-то упало и, кажется, разбилось.

Теперь закатил глаза отец.

– У мамы же бизнес! – Отец вложил в слово «бизнес» все свои запасы яда. – А сегодня у нее кормление семьи по расписанию, так что терпим.

– Хватит тут мне страдать! – рявкнула мать. – Ася, тебе полгода до конца девятого класса осталось! А с твоими оценками в десятом делать нечего! Имей в виду: или ты выходишь хотя бы на четверки, или после девятого – работать! Хватит у меня на шее сидеть.

«Ну все, – подумала Ася, – понеслось… Сдохнуть бы…» Ася привычно представила, как она лежит мертвая, а все стоят вокруг и понимают, как были несправедливы к бедной девочке.

Мама тем временем разлила борщ по тарелкам. Она разогревала и метала тарелки на стол, оставляя кровавые следы. Лицо у нее было свирепое.

«Не буду!» – решила Ася. Но пахло вкусно. Она сглотнула. И снова сглотнула. Слюна наполняла рот с угрожающей скоростью. Ася схватила ложку и принялась есть.

Спала она тяжело. Переполненный живот бурлил и заставлял ворочаться с боку на бок. Сон был муторный, монотонный, что-то повторялось раз за разом – но что именно, Ася вспомнить не смогла. Это добавило раздражения от жизни.

В школе Асе очень хотелось с кем-нибудь сцепиться, но повод не подворачивался. Учителя на нее внимания не обращали, работая с теми, кто планировал учиться дальше. Вот и сейчас классная бубнила что-то про внешнюю политику СССР, обращаясь к нескольким отличницам.

Ася осмотрелась. Через проход от нее сидели друг за другом Алина и Анжела, двое из «Три А» – самые крутые девочки в классе. Настя, то есть Анастасия, третья «А», тусовалась сегодня на последней парте, кадря очередного парня.

– А чего это вы не по рассадке? – громко спросила Ася. – Типа самые хитрые? На один вариант сели перед контрольной?

Алина даже не повернула голову, Анжела лишь скользнула по Асе взглядом. Ася почувствовала себя тараканом, которого никто не замечает.

Унылый сосед по парте вообще ни на что не реагировал по жизни. Ася нагло вырвала у него ручку.

– Это моя ручка! – заявила Ася. – Ты ее у меня украл!

Сосед думал несколько секунд. Затем, не меняя сонное выражение лица, достал из рюкзака вторую ручку и принялся писать ею.

Ася с трудом подавила в себе желание заорать. Обвела взглядом одноклассников. Никто на нее не смотрел. Тогда она вскинула руку.

Классная спросила:

– Что тебе?

– Можно выйти?! – спросила Ася так, как будто милейшая Ольга Егоровна была виновата во всех ее бедах.

– Конечно. Что-то случилось?

– Ага! – Ася направилась к выходу и неожиданно для себя брякнула: – Я беременна!

Ей удалось добиться реакции класса. Кто-то захихикал, кто-то посмотрел на нее с интересом, кто-то повертел пальцем у виска.

– Не отвлекаемся! – Ольга Егоровна постучала указкой по столу. – На чем я остановилась?

Последнее, что увидела Ася, бросив прощальный взгляд на класс, – ряды затылков.

Чтобы не шататься по коридорам и не нарваться на директора (или хуже того – кого-нибудь из завучей), Ася отправилась в медпункт. Медсестре соврала, что у нее болит живот.

– Месячные? – спросила та без особого интереса.

Ася помотала головой, вспомнила вчерашнее и сказала: