Град разбитых надежд
Шрифт:
Кто-то атаковал справа, Джоэл выставил блок мечом и ударил с размаху кулаком. Нападавший с истошным криком отшатнулся, хватаясь за выбитый глаз, который повис на перекошенной щеке кровянистым месивом. Джоэл вздрогнул: собственная сила пугала до тошноты. Он отпрянул, не смея добить, к тому же, вскоре пришлось скрываться за баррикадой из мешков от нового пушечного выстрела, за которым следовал залп лучников и арбалетчиков.
— Остановитесь! Остановитесь, пока не пролилось еще больше крови! — кричал в рупор Уман, а меч его, который вовсе не заржавел за годы бездействия, уже сплошь блестел не сталью, а багрянцем. Верховный Охотник никого не щадил, взывая к справедливости.
— Правды! Правды! — ревела толпа, но общий призыв сливался боевым кличем. Плакаты и транспаранты побросали, а обломанные древки превратили в острые пики, некоторые из которых уже торчали из распятых на мешках тел охотников. Их пригвоздили, как пойманных насекомых, как прибитые к стенам гербы начала новой эпохи.
Подсчитать число жертв не удавалось. Рядом с кем-то вступил в поединок Ли, с одним из озлобившихся дезертиров, который хрипел в лицо напарника:
— Так-то вы легко бросаете своих!
— Это вы бросаете! — крикнул Ли и обманным выпадом проскользнул противнику за спину. Тот не успел обернуться и получил метким ударом пониже черепа. Прием мог оказаться и оглушающим, и смертельным. Разбираться в силе удара времени уже не было.
— Уман! Скажи правду! — выкрикнула со стороны Академии разъяренная Энн. Она уже не маячила живым символом — затаилась где-то на укрепленной башне возле стены. Но сгущавшийся дым укрывал ее местоположение. Вермело горел, все больше напоминая страшный город из кошмаров. И все преобразилось за какие-то сутки, как будто готовились давно, как будто Энн раскопала сама некий архив. Или кто-то до нее, а она выступила как полководец, подтолкнув всех к бунту. А может, для него и никаких архивов не требовалось, причины зрели давно, нашелся повод.
— Правда! — громко заявил Уман. — Слушайте, если готовы!
— Всем прекратить огонь! — скомандовала Энн. И пушки затихли, только ветер перемешивал пыль и песок, противно скрипящий на зубах.
Толпа откатилась к стенам Академии. Тогда Джоэл заметил, как много искореженных окровавленных трупов застыло на развороченной мостовой. Веками несущая себя в чопорном упадке старинная часть города за считанные часы превратилась в поле горькой брани.
Скалились осколками выбитых рам развороченные выстрелами горящие дома, бились погребальными саванами тлеющие занавески, похожие на легкие изорванные платья убитых невест. Скрипел от приглушенного гула прогорклый воздух. И тишина давила уже непривычным молчанием.
Все приготовились слушать, а Верховный Охотник медлил. Но вскоре Уман бесстрашно вышел вперед, выкатился бронированным шаром из-за баррикад, потом распрямился, раскидывая руки под прицелом множества арбалетчиков и лучников. Сколько их затаилось на крышах и башнях? Что еще готовил противник за стенами Академии? Ее строили по проекту и подобию крепости, как и Цитадель.
— Так слушайте! — крикнул сорванным голосом Уман. — Правда в том, что мы обязаны выйти за стену и победить Змея! В этом был план правительства! Победим Змея — закончатся обращения.
«Да, это правда, верно», — подумал Джоэл. Блеснула слабая надежда на переговоры. В конце концов, не такой уж дурной план предлагало правительство, если бы само не мечтало сбежать. Или не мечтало? Но дирижабль наверняка строили.
«Мы могли бы помочь Каменному Ворону, а вместо этого грыземся друг с другом. Да ведь это… Змей придумал! Это он нас стравил! Устроил в Академии череду превращений, чтобы пустить всех по ложному следу!» — еще успевал сопоставлять факты Джоэл, и открывающаяся ему зыбкая правда выглядела все более ужасающей. Да и его откровения уже никого не спасли бы, толпа не стала бы больше слушать. Не после стольких жертв. Все громче раздавались крики нового недовольства.
Внезапно громкоговорители на башнях взвились, закряхтели, точно прокашливаясь, а потом по всему городу эфир разорвался искаженным, но все еще узнаваемым голосом Энн:
— Но стимуляторы превращают нас в чудовищ. Вы слышали, люди, Верховный Охотник сам признал, что правительство хотело бросить Охотников на борьбу со Змеем! Нас превратить в чудовищ! А что мы ответим?
— Долой правительство! Долой Квартал Богачей! — крикнули в эфире.
Голос, похожий на Мартину, и голос, похожий на ломкий тенорок Мио. Нет, не верилось, что именно они помогли Энн и революционерам в осуществлении их плана. А был ли у них план? Они просто не хотели гибнуть за стеной в Хаосе, но теперь так же гибли у стен и за стенами Академии.
— Заглушите их! Огонь! — поперхнулся Уман. Их обхитрили, отвлекли на бойню у Академии, пока кто-то захватил основной пункт связи в Цитадели или перевел все вещание часовых башен на канал Академии. Такой вроде бы существовал на случай падения Цитадели. Веками считалось, что это две неделимые структуры, никто не был готов к тому, что они станут врагами.
Новые выстрелы пробили одну из баррикад, но кто-то бросился вперед, кинувшись в самоубийственном порыве на пушку, и бросил гранату прямо в недра орудия.
— Ложись! — истошно закричали со всех сторон. Джоэл сшиб Ли, пригнул голову напарника к мостовой и накрыл своим телом. Себя он уже не берег, а за любимого боялся. Больше у него в Цитадели никого не осталось, ни единого надежного союзника. Детонация пушки и снарядов разорвала три орудия, осколки впились в стены.
— Закрывайте Верховного! — командовало ближайшее окружение Умана, и многие погибли за него, окружив грузную фигуру живым кольцом. Осколки рвали плоть, выдирали клоками кожу, врезались в спины, раскраивали надвое черепа.
«Признался… зачем признался. Но… Все, как я и думал. Все, как сказал Страж Вселенной. Все, как он сказал. Этот город в огне… Я видел еще весной, во снах», — ужасался Джоэл, все еще не отпуская дергающегося Ли.
— В атаку! — приказывал Уман. Или враги, или все разом. Джоэл не решался встать, хотя сверху сыпались обломки зданий, не выдержала одна из горящих крыш.
Вскоре последовал новый взрыв, но нет — выстрел орудия со стороны Академии. А за ним стрекот, оглушающий, как будто с неба великим бедствием обрушивались миллионы разъяренных оводов и шершней. Джоэл никогда прежде не слышал «голос» пулемета. Теперь же он ответил решительным гневным гулом, как только охотники короткими перебежками от баррикады к баррикаде решили атаковать.