Град разбитых надежд
Шрифт:
— Проклятье Хаосу! — выругался Джоэл, но остальное вслух не высказал: «Среди них могла оказаться и Джолин. Так вот, чего она так боялась! И Ида… И все! Даже, кто не превращался. Еще бы не бояться».
Рыжеусый дрожал, вероятно, совершив самое честное признание в своей жизни. На него, похоже, накатили воспоминания обо всем, что довелось делать в стенах лаборатории Цитадели. И от открывшихся знаний Джоэл не представлял, как вообще мог переступать порог столь мерзкого места, этой психушки. Цитадель — слишком гордое слово. Дом умалишенных, которые последние семь лет возглавляли люди без чести и совести.
— И давно все это началось? — жадно вопрошал Джоэл. Расколотые частицы страшной мозаики складывались воедино.
— Как Бифомет Ленц начал. Давно. Где-то двенадцать лет назад, когда обнаружились первые признаки разрушения стены, — вздохнул Рыжеусый. — Тогда все посвященные были в отчаянии, тогда-то мы и начали создание дирижабля. А потом им завладели магнаты. И мы создали тайное общество, ученых, изобретателей. И теперь мы знаем, что делать, мы готовы.
Джоэл больше не желал слушать восторженное восхваление очередной секты. Думающая интеллигенция, как всегда, делала свою революцию параллельно с рабочими. И думала явно не в ту сторону, раз все их знания позволяли издеваться не только над разумными созданиями Хаоса, но и над людьми. Уже целых двенадцать лет! В ту пору Джоэл еще со Стеллой носился по крышам, наслаждаясь службой охотника и свободой после Академии. Тогда они еще ничего не подозревали, а уже начался этот страшный процесс распада. Но теперь оставался шанс спасти. Хотя бы Джолин, хотя бы Иду, поэтому Джоэл резко оборвал воспевание Секты Дирижабля вопросом:
— Значит, чтобы излечить искалеченных Бифометом людей, надо просто перелить им чуть больше крови созданий Хаоса? Они станут…
— Станут, как ты. Ты совершенно контролируешь свои силы, — энергично закивал Рыжеусый. — Конечно, и эксперимент шел под лучшим наблюдением. По моей задумке, твое тело должно само подсказывать, когда проявлять сущность Хаоса.
— Твоей задумке? И отчего я не в восторге, что стал чьей-то задумкой! — озлобленно протянул Джоэл. Он слишком устал, чтобы чем-то восторгаться и чему-то удивляться. Дрожь в руках и ногах все усиливалась, намекая на последнюю степень изнеможения, которую разогнал бы только долгий отдых, а не полкувшина воды. Но еще оставалось очень много дел, а разговор с Рыжеусым мог оказаться единственным шансом узнать всю правду.
— Очень удобно, согласись? — широко улыбнулся собеседник, что уж совсем не приличествовало случаю и всеобщей атмосфере кошмара наяву.
— Не уверен. Так зачем ты нашел меня? Ведь все это признание, как на исповеди, было не просто так. В чем твоя истинная цель? Выкладывай уже.
— Присоединяйся к нам. Мы готовим армию «иных».
— И с этой армией вы пойдете, конечно, на Змея? — устало выдохнул Джоэл. Он ожидал, что его посвящают в запретные секреты не без цели. О предательстве Цитадели Рыжеусый уже знал, даже подтолкнул к нему Энн, а она в свою очередь — доверчивых идиотов-друзей. Теперь, похоже, перешел к вербовке-шантажу.
— Сначала на магнатов, которые ждут, что Охотники станут их орудием. Но они не достойны ни этой силы, ни власти в новом мире. Это было изначальной директивой Секты Дирижабля, — воодушевленно продолжал Рыжеусый, но погрозил длинным костлявым пальцем: — Ты, конечно, сдал всех нас. Но я готов тебя простить во имя нового человечества. Мы поднимемся в небо на прекрасной парящей лодке, которая прячется возле Королевского Театра, ее успешно выдают за реквизит, если кто-то натыкается. А потом мы отправимся к лиловому солнцу нового мира. Минуем Змея или, быть может, победим его.
— Я подумаю. Хотя, если честно, хотел бы я тебя послать ко всем лиловым кошкосовам, о которых вы так мечтаете, — признался Джоэл, решив не давать однозначных ответов. — Может, оно того и стоит. Этот новый мир за стеной. Одно я знаю точно: людьми вы там не останетесь.
— Форма не так важна, как выживание вида. А наш вид, людской — это не форма тела, а дух, знания и культура. Если удастся сохранить ее, нашу цивилизацию, мудрость предков, я готов отказаться от привычной формы. Да и что плохого, если речь не идет о превращении в сомна? — еще более воодушевленно вещал Рыжеусый.
— Все это теория и идеология, — отмахнулся Джоэл, решив получить достоверные сведения немедленно: — Скажи четко: если перелить три пробирки крови создания Хаоса, есть шанс спасти недооформленного «оборотня»?
— Грете помогло. Значит, у тебя есть… подопытный? Можешь добыть мне образец ее крови? — вдруг загорелись тусклые глаза ученого.
— Крови вряд ли.
— Тканей?
— Может быть.
Джоэл вспомнил: он припрятал во внутреннем кармане платок, в котором хранилось нечто, способное заинтересовать Рыжеусого. В первую встречу удалось украдкой взять несколько волосков или шерстинок, которые прилипли к притолоке подвальной двери. Батлер ничего не заметил, а Джоэл планировал найти впоследствии надежного человека в Цитадели для изучения беды Иды и, возможно, разработки антидота. По уставу полагалось просто доложить по форме и сдать несчастную в подвалы, но в памяти еще возникала тенью вины пойманная весной женщина, у которой обратился больной муж. Ее слишком скоро довели до формы сомна.
Ида не заслуживала такой судьбы, особенно, после всего, что с ней творилось в секте Бифомета. И особенно потому что ею безмерно дорожил Батлер. Дело стояло за малым и одновременно оказывалось невыполнимым — отыскать надежного ученого. После визита в Цитадель и нахождения свидетельств бесчеловечности исследователей задача представлялась бесперспективной. А меньше чем через день все так завертелось, что о платке с волосками пришлось и вовсе забыть. Но теперь возник Рыжеусый, который сам предлагал воспользоваться его пытливым умом во благо.
— Ладно, держи, если это поможет. У тебя своя лаборатория где-то?
— В квартале прокаженных, так и осталась, но в другом месте, та, разоренная, была одной из трех. Две другие у нас надежно спрятаны. Видишь, я все тебе готов рассказать, — с благодарностью принял скромное «подношение» Рыжеусый. Вряд ли он мог оказаться провокатором Цитадели, да и три волоска ничего не доказывали, не выдавали имен. — Только подумай над нашим предложением. Мы ученые, нам нужен воин.
— Подумаю. Этой шерсти хватит?
— Хоть что-то.
— Так что с кровью созданий Хаоса? — наседал Джоэл. — Три инъекции?
— Да, полагаю, если образцу не помогут стабилизироваться три инъекции — шприц как от стимуляторов — с интервалом в два-три дня, то уже не поможет ничего. Грета пробыла в нестабильной форме не слишком долго. Мой покойный коллега нашел ее через два года после побега из секты. Что с теми, кто остался в таком виде на семь лет — не могу сказать. Возможно, если смогу изучить, дам ответ.
«Но Джолин не превращается ни в монстра, ни в оборотня. Тогда… что с ней не так? Кроме ее кошмаров. Но кошмары, выходит, по другой причине, — подумал Джоэл. — Да и почему с ней должно быть что-то не так?».