Град разбитых надежд
Шрифт:
Джоэл вспомнил, что все лицо его покрыто отметинами от выбитых стекол, оставленных, когда он летел со второго этажа. Наверняка где-то красовались и следы мелких ожогов. Собственное тело ощущалось смутным клубком одинаковой боли, не настолько сильной, чтобы мешать существованию. Но достаточно неприятной, чтобы не называть это жизнью.
Встреча с Джолин выбила из состояния лихорадочной сонливости и водоворота сомнений, перебирания версий. Он смотрел на нее, на крошечные ягоды в ее руках, и вспоминал, что тоже имеет право быть человеком. Он осторожно взял подарок и торопливо закинул угощенье в пересохший рот, тут же ощутив сладкий вкус. Джолин улыбнулась, просто, открыто, по-настоящему. Но выглядела она по-прежнему усталой и испуганной. Джоэл хотел бы сделать для нее что-то еще, что-то более значимое. Например, забрать насовсем из пекарни, прямо так, в закопченном платье, со сбитым набок чепцом.
— Вы остались живы, живы… — прошептала Джолин, тяжело прислонившись к дверному косяку, из глаз ее покатились безмолвные слезы.
Джоэл забыл об общественном мнении, послал его к Хаосу, потому что среди растревоженных улиц никого не интересовали беды соседей. Он видел, как плачет измученная Джолин, он просто хотел заключить ее в объятья и утешить. И никто не помешал. Тепло ее тела ощущалось под плащом, когда черные полы одеяния укрывали ее вздрагивающие плечи. И она успокоилась, как птица, отогревшаяся после лютого шторма.
Джоэл понимал, что они непозволительно близко друг к другу, но умолял время, чтобы оно остановилось навечно в этом мгновении предельной теплоты, когда коснулись друг друга не их тела, но их истерзанные души. Секреты не имели больше никакого значения, Джоэл чувствовал боль, что скрывалась в тайнах Джолин, но он и о себе немногим рассказывал. Теперь он внял совету Ли: он принимал ее такой, какая она есть. Иначе не чувства, а новое расследование. Но порой ищейка хочет на короткое время вновь ощутить себя человеком.
— Как же хорошо, что вы остались живы… Если бы не вы, я бы… Я… Я совсем одна! — тихо всхлипывала Джолин.
— Позволь забрать тебя отсюда! Ты не будешь одна! — воскликнул Джоэл. Но Джолин отстранилась, порывисто вытирая слезы. Голос ее сорвался и проскрипел старым механизмом, она мотнула головой:
— Еще не время. Простите, еще не время.
— Когда настанет время?
— Когда… Когда я смогу окончательно вам довериться.
— А сейчас еще нет? — смутился Джоэл. Но Джолин снова хмурилась, нервно кусала ногти, с опаской оглядывалась на лестничный пролет, явно набираясь смелости.
— Послушайте, мне кажется, Зереф Мар сам устроил поджог чердака. Нет, я почти уверена! Только я не видела сама. Он кое-что скрывает, — решительно прошептала она. — Но… понадобятся доказательства. Без них я не могу покинуть пекарню!
— Так я и знал! — тихо скрежетнул зубами Джоэл. — Джолин, вы не должны жертвовать собой!
— Не в том дело. Просто… Не оставляйте меня одну! Не… не погибайте! Умоляю вас! Больше мне никто не поверит.
В широко распахнутых синих глазах Джоэл увидел свое отражение, но его стерли новые слезы, которые Джолин небрежно стряхнула с ресниц.
— Я никогда вас не оставлю. Обещаю! — не сказал, но поклялся Джоэл, заключая дрожащие ладони Джолин в свои. Она улыбнулась и внезапно вновь прильнула к нему, но не обняла, а запечатлела мимолетный поцелуй у края губ. И он показался слаще вкуса земляники.
Джоэл застыл, а Джолин молча скрылась, торопливо захлопнув дверь. Без слов и долгих разговоров она развеяла все сомнения, она позволяла любить себя и была готова принять помощь.
Глава 16. Тьма забытых историй
Шел дождь, унылыми каплями полосуя лицо и стирая с губ робкий поцелуй Джолин. Она напоминала весну в Вермело — такая же неуловимая и переменчивая. И порой от слов ее кидало в жар, порой они оседали холодом на коже, как те капли, которые сочились за воротник Джоэла. Шарф и шляпа остались в Цитадели, для Умана он выходил только на два-три часа за зубной щеткой.
К себе в мансарду он тоже заглянул, чтобы убедиться в сохранности адресов Рыжеусого. Бумага спокойно лежала под кипой одежды и сетей. Джоэл запер сундук, но в Цитадель не вернулся: у него еще было время, и влекло в неизвестность одно странное дело. Сперва, как только вырвался за постылый забор, он хотел осмотреть стену в Трущобах, чтобы убедиться в сохранности защитных механизмов. Но вокруг все оцепили. Даже бывалого охотника, пресловутого «героя дня», не пропустили. И это навело на паршивые предположения. Но Джоэл отложил их до времен, когда сможет свободно передвигаться по улицам.
Теперь оставалось единственное место, где он рассчитывал получить иллюзорные ответы. Хотя это так — оправдание, официальная версия для себя самого. Душа просила успокоения, но неверие в сверхъестественную милость заставляло отрицать, что встречи со святителем Гарфом нужны не только для получения сведений о старом мире.
Джоэл направлялся на другой конец города, на юго-восток. И хотя он отрицал все способы эксплуатации человека человеком, все-таки пришлось раскошелиться на прыткого рикшу, иначе он бы не успел вернуться к сроку, назначенному Уманом. Погонщики свиней двигались слишком медленно, волов использовали только на строительных работах, а управляться с запряженными в тележку собаками у Джоэла просто не осталось сил. После шестнадцати часов сна мышцы, конечно, немного отдохнули, но тело все равно ныло, отзываясь покалыванием и немотой в разных местах. Все еще сохранялось ощущение отрешенности. Мимо плыли залитые дождем улицы, дома и огороды. Мелькали сады, где листья никли от ветра, как стираное белье. Кое-где догорали пепелища. Но по мере продвижения на юго-восток к бастиону и садам пейзаж приобретал безмятежные черты устойчивого порядка.
— Нехорошее время вы выбрали для прогулки, господин, — бойко говорил крепкий парень, таща легкий экипаж. Широкополая шляпа на круглой голове превратилась в гору, окруженную водопадами. Но рикша не жаловался. На такую работу шли самые выносливые, но в отличие от службы охотников и военных храбрость здесь не требовалась.
«Господин… а охотника ты во мне не признаешь? Ах да, я без отличительного знака, я теперь без меча», — подумал Джоэл и с тоской вспомнил, как его верный клинок рассыпался в пасти Легендарного Сомна на тысячу осколков. Уцелевший обломок с рукоятью исчез навечно в отделе вещественных доказательств. Новое оружие пока не выдавали, будто выжидали, не обратится ли «господин охотник». Джоэл назло обитателям цитадели поклялся себе ни за что не превращаться в сомна. Да и незаконченные расследования еще слишком прочно связывали его с миром живых.
— Приехали, выходите, — кивнул рикша, провезя почти через весь город. Джоэл вытащил из кошелька несколько монет. Парень попробовал их на зуб и довольно закинул в мешочек, висящий на поясе.
«Обратно пойду пешком, если поговорю быстро. Да и с чего мне задерживаться?» — решил Джоэл, сочтя слишком большим расточительством свою поездку. Хотя ноги передвигались все еще медленно и неохотно, точно кто-то стреножил тугим ремнем. Ремни… Как часто охотники использовали их на себе. Так часто, что у них не росли волосы на запястьях и лодыжках, а у Ли и подавно в кожу въелись бурые следы от старых шрамов: во сне он часто дергался и бился, когда их запирали в подземельях. Но так надо. Надо ли? Джоэл уже во всем сомневался. Вот же он, увидел воплощенный ужас Вермело… и не обратился, не сошел с ума. Тогда кому надо? Зачем? Не очень-то работали общепринятые закономерности, по которым порой арестовывали честных людей. Джолин и Ли видели ужасающие кошмары, но тоже как-то держались, не перекидывались. Игра случайности, темные вероятности — они разрывали сердце чередой горьких сомнений. Джоэл в нерешительности застыл подле величественного сооружения, которое одним своим видом навевало тягучую тоску.