Граф Аверин. Колдун Российской империи
Шрифт:
На крыльцо вышла Мария. Она улыбалась.
— О, полагаю, пора ужинать, — обрадовался Василь и, потянувшись, поднялся с кресла.
Глава 4
В столовой ничего не изменилось. Всё тот же стол, тщательно накрахмаленная скатерть, столовые приборы из серебра, помнящие, наверное, самого Петра Первого. Вся семья очень ценила этот старинный сервиз. Всё остальное серебро было отдано на переплавку во время войны.
Возле кресла во главе стола приборов сервировано не было. Ну конечно, кто бы решился сесть на бабушкино место в ее отсутствие. И хоть сам Аверин считал,
Стоп. Аверин пересчитал приборы и нахмурился. Один был лишний. Его взгляд помрачнел, но он сел на свое место и принялся ждать.
Предчувствие его не обмануло. Отодвинув стулья и усадив детей, Анонимус, обойдя Марину, уселся за стол.
Нет, ошарашен таким поворотом Аверин не был. С самого его приезда ситуация развивалась как по учебнику. Сейчас перед его глазами предстала вторая стадия подчинения семьи фамильяром. Сперва к диву начинают относиться, как к обычному слуге-человеку. По-хорошему, по-доброму, часто предоставляя гораздо больше свободы чем следует. Потом — как к другу или родственнику. Сначала дальнему, не включенному в круг родных. Но чем дальше, тем влиятельнее становится фамильяр. Постепенно его власть растет, и он превращается в главу семьи, принимающего все решения. А позже — казнящего и милующего домочадцев. Легенды о вампирах родились из историй таких подчиненных родов. Набравший огромную силу фамильяр, если был умен, не сжирал свою семью быстро, а годами пил кровь и разводил домочадцев как скот. А члены семьи добровольно приносили себя ему в жертву, почитая это за великую честь и совершенно забыв, что див их защищает только потому, что когда-то давно их предок его подчинил и поставил на службу.
В прежние времена даже существовали колдуны, занимающиеся поиском и уничтожением таких фамильяров. Самым известным из них стал Абрахам Ван Хелсинг, оставивший после себя множество ставших классикой трудов. Все юные колдуны обязательно изучали его работы в Академии.
Аверин с громким стуком положил вилку на стол и посмотрел в сторону брата. Но тот сделал вид, что ничего особенного не происходит. Этим Василь тоже отличался: он великолепно умел делать хорошую мину при плохой игре и начисто игнорировал неприятные и неудобные ему вопросы или события. Зато Мария повернулась и смерила Аверина оценивающим взглядом. Скорее всего, она поняла, что неприятный родственник собирается что-то выкинуть, и не ждала ничего хорошего.
Аверин усмехнулся. Он ценил фамильяра и помнил, что див служил его роду чуть ли не с его основания. Несколько раз в смутные времена семья выживала только благодаря Анонимусу. Но сейчас не до сантиментов. Семье грозит опасность. И с ней необходимо решительно разобраться. В конце концов, его собственный наглый див понял, где следует принимать пищу. Хм.
Внезапно Аверин осознал, что, огорошенный быстро сменяющейся чередой событий, он совершенно забыл о Кузе. Где, интересно, шляется кот и, главное, чем он занят?..
Мария продолжала выжидающе смотреть. Что же, она ждет реакции, она ее получит.
— Я прошу прощения, — он огляделся по сторонам, — меня давно тут не было, и я не знаю новых правил.
— Гера, — посмотрел на него укоризненно Василь, — не будь таким нетерпеливым. Сейчас мы закончим с молитвой, и всё подадут.
Он опять сделал вид, что не понял намеков брата, сложил руки перед собой и начал произносить слова молитвы. Все остальные домочадца последовали его примеру.
Аверин тоже сложил руки и повернул голову к пустому месту во главе стола. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем в это кресло усядется Анонимус? Кто посадит его туда? Миша, выросший при таких порядках и привыкший именовать фамильяра «дядюшкой»? Или еще сам Василь?
Молитва закончилась. И появились две молодые горничные.
Неужели их заставят обслуживать Анонимуса?
Аверин принялся наблюдать.
Когда девушка поднесла ему супницу, он поблагодарил ее кивком головы и стал ждать, что она будет делать, когда дойдет до дива. И он не ошибся. Диву она тоже протянула супницу, но с таким выражением лица, как будто давит таракана.
Интересно. Ей кажется странным прислуживать за хозяйским столом дворецкому, или прислуга в этом доме знает, что дворецкий — фамильяр? Обычно подобную тайну знали только старые, проверенные слуги. Слишком много суеверий было связанно с фамильярами. Что и не удивительно. Анонимус в давние времена вовсе не брезговал закусить такими вот горничными.
Хотя… какие-то плюсы в поедании горничных были. Когда твой див жрет слуг, сложнее забыть о его природе.
Аверин с невозмутимым видом приступил к еде. Прежде, чем предпринимать какие-либо действия, надо понять, насколько далеко всё зашло.
Ужин проходил в странной напряженной тишине. Не смеялись и не разговаривали даже дети. И было не совсем понятно, вызвано это напряжение волнением за бабушку или причиной был сам Аверин.
Когда подали горячее, дверь в столовую внезапно открылась. На пороге появилась старая экономка Аксинья. Едва ли не ровесница бабушки, Аверин всегда помнил ее бодрой старушкой. Аксинья довольно шустро посеменила к столу и наклонилась к Анонимусу, что-то зашептав ему на ухо. После чего юрко удалилась.
Див встал. Глубоко поклонился и обратился к хозяину дома:
— Ее сиятельству вдовствующей графине стало намного лучше, и она желает ужинать.
Лицо Василя просветлело, и на нем отразилось облегчение. Дети тут же загомонили. Похоже, всё-таки, все переживали за бабушку.
— Анонимус, как она? Она в состоянии сесть за общий стол?
Если бы бабушка вернулась на свое место, див бы моментально вылетел не только из-за стола, но и из семейного круга. Но…
— Увы, пока, к моему огромному сожалению, нет. С позволения вашего сиятельства, я немедленно соберу и отнесу ей ужин.
— Конечно, займись этим. Но помни, никакой водки!
— Конечно, ваше сиятельство, как вы могли подумать, что я забуду! — Анонимус снова поклонился, вышел из-за стола и направился на кухню.
Аверин проводил его взглядом. Сейчас фамильяр вел себя абсолютно нормально. Что же тут происходит?
Не прошло и пары минут, как Анонимус снова появился на пороге столовой. В его руках был поднос, накрытый крышкой. С невозмутимым выражением лица он направился через зал к противоположному выходу.