Граф Аверин. Колдун Российской империи

Дашкевич Виктор

— Сдается мне, что ты немного прибедняешься, — улыбнулся Василь и снова разлил коньяк в бокалы, — я всё-таки не полный невежда в этом вопросе, в библиотеке полно отцовских книг. Ты слишком преувеличиваешь опасность. Профдеформация, кажется, так это называется? Когда-то предки домашних собак были волками. Но сейчас собаки верны, послушны и дружелюбны.

Он поднял бокал:

— Ну, за дружелюбие?

Они снова чокнулись и выпили. Аверин вздохнул:

— Василь… в действительности это называется «профессионализм». Ты привел плохой пример с собаками. Тебе любой кинолог скажет, что даже болонку

надо обучать и воспитывать. А дивы… с ними еще хуже. Они ощущают наши эмоции, но своих чувств у них нет. Они не способны любить, привязываться, сострадать. Див не может быть другом и любимым. Всё, что он хочет, глядя на тебя, — это жрать. И если бы мы не удерживали их мощными заклятиями, они бы давно сожрали всех нас. Так что, ты можешь сколь угодно тепло относиться к Анонимусу, это похвально, очень. Поверь, я презираю и осуждаю тех, кто издевается над своими дивами, насилует их, играет в барина или заставляет совершать всякие мерзости. Но див четко должен помнить, кто в вашей связке главный. Кто хозяин. Это не исключает доброго отношения, но это важно.

— А ты уверен, что у них нет чувств? — тихо спросил Василь.

Скрипнула дверь. Появилась Марина. На этот раз платье на ней было темно-синее и волосы убраны в замысловатую прическу. Она несла поднос с чайником и чашками. Аромат, доносившийся от них, был весьма приятным.

— О, отлично, вот и наш чай. Марина заваривает отличный чай, я не знаю, что бы я без нее делал. Пришлось бы пить этот, как его?..

— Пуэр? — подсказал Аверин.

— О, точно! Ты тоже его пил, да? Фу-у… А еще есть такой… как же там… «Се-но»! Ну натурально сено! А сколько пафосу, «Китай» «Япония».

— Нам, жителям северных болот, не понять тонкой восточной души, — рассмеялся Аверин. Марина смущенно улыбнулась и поставили чашки и чайник на стол.

— Иди, Мариночка, мы сами, — махнул рукой Василь, — тут ужасно накурено.

Марина еще раз улыбнулась и послушно скрылась за дверью.

Аверин в который раз убедился, что правильно не женился на ней. Слишком уж она тихая и покладистая. Да и вообще, жить с человеком, к которому ты не испытываешь не то что любви, даже симпатии, не полезно для обоих. Пусть Марине будет хорошо здесь, в доме брата.

Аверин попробовал чай. И он оказался выше всяких похвал. Черный, терпкий, с нотками каких-то трав и легким ореховым привкусом. Да, то что надо сейчас. Он налил себе еще, насладился ароматом и снова выпил. А Василь тем временем разлил коньяк.

Аверин указал на закрывшуюся дверь:

— Почему ты ее замуж не выдашь? Неужто она до сих пор по мне сохнет? Вот не поверю. Вы же выходите в свет, разве никто не ухаживал? Она так… ничего.

— Да она красавица, как моя Маша. Не ухаживал, ха! Ты бы видел, как за ней ухлестывал майор Волобуев!

— Волобуев? Тот самый? Который на спор перевернул твою «Ласточку»? За Мариной? — Аверин, успевший снова пригубить чай, чуть не поперхнулся.

— Да-да, именно он. Ты представляешь? Однажды в театре так раздухарился, что бедная девочка пряталась от него в уборной и за портьерой.

— Зря пряталась, вышла бы отличная пара.

Оба рассмеялись.

Но Василь тут же снова стал серьезен.

— Гера, я всё же хочу, чтобы ты понял. Сегодня ты не Анонимусу «его место»

указал, ты унизил меня при моих детях. Поставив под сомнение мое решение и мои приказы. Я уже помолчу о том, что ты напугал Мишу. Он теперь будет бояться собственного фамильяра.

Аверин глотнул еще коньяка и внимательно посмотрел на брата:

— А вот за это извини. Серьезно. Я не подумал.

Он снова налил себе чаю. Тот был просто потрясающе вкусным. В голове немного шумело от выпитого коньяка.

— О-о, — Василь в свою очередь плеснул коньяка и поднял бокал: — Выпьем за крайне редкое явление: Гермес Аверин извиняется! И не через три года!

Аверин только пожал плечами, выпил полбокала и понял, что ему хватит.

— Но! — он поднял палец. — Насчет Миши я не согласен. Он должен бояться. Иначе он даже до первого экзамена не доживет. Вот объясни мне, почему ты не показывал детям демонический облик их фамильяра? А личины? Они их-то видели?

— Слушай, ты видел этот облик. Я сам в первый раз жутко перепугался. И можно подумать, ты — нет. Да, насчет Миши согласен, затянул. Я собирался показать через полгода-год. А девочкам это зачем? Они знают, что он див. Они видели его «в действии» и отлично понимают, насколько его способности отличаются от человеческих. Я не понимаю, для чего вообще кого-то пугать? В конце концов, не вина Анонимуса, что он не выглядит в звериной форме таким милым, как твой кот.

— Нет, я не испугался. Меня тогда вырвало не от страха. А потому, что я ощутил его силу. Мне тогда еще и четырех не было. Но, да. С Мишей я погорячился. Надо было отправить Анонимуса во двор.

Василь провел ладонью по лицу.

— Ничего ты не понял, Гера. Ты так ничего и не понял.

Аверин протянул руку, чтобы налить еще чая, но понял, что промахнулся мимо чайника.

— Вот черт… — тихо выругался он. Для колдуна настолько потерять координацию было недопустимым.

— Помочь? — участливо спросил Василь.

— А? — он поднял голову. В глазах двоилось.

— Да… я сейчас еще чаю выпью и пойду, наверное. Очень у тебя забористый коньяк.

Василь рассмеялся и налил ему чай. Осушив несколькими глотками чашку, Аверин поднялся на ноги. Его шатало.

Василь тоже встал и потянулся:

— И то верно, пора спать. Тяжелый был день.

Они вышли из курительной комнаты.

В коридоре в голове немного прояснилось. Аверин огляделся по сторонам и, протянув руку, коснулся барельефа на стене, изображавшего то ли цветы, то ли шишки.

Всё-таки это его дом. И в этом доме не так уж и плохо.

Послышался шум и детский смех. В коридор вбежали дети. Вера тащила Кузю, перекинув его через плечо. Увидев дядю, она взяла кота подмышки и протянула:

— Гермес Аркадьевич, вот ваш кот!

— Спасибо, — Аверин улыбнулся и взял Кузю на руки. И понял, что чувствует себя как-то странно. Он пожелал всем спокойной ночи и направился в свою спальню. Да, Василь прав. День действительно выдался не самый легкий. А у Аверина такой нелегкой была вся прошедшая неделя.

Глава 5

Теплый душ немного освежил. Но всё равно он едва добрался до постели. Как будто вся усталость нелегкой недели разом обрушилась ему на плечи.