Граф Монте-Веро
Шрифт:
Но прежде чем посмотреть, что происходило в эту ночь в трактире «Белый Медведь», мы должны упомянуть еще об одной личности, сидевшей в комнате, наполненной дымом, о Рольфе, правой руке хозяина Леопольда.
Рольф был человеком лет тридцати, маленького роста, сутуловатым, но с огромными руками и ногами. Хотя он походил на идиота, но нисколько не заслуживал такого названия; он был глухонемым и потому оказался незаменимым для старого скупщика краденого. К тому же он обладал удивительной физической силой, что тоже было очень важно для слабого, дряхлого хозяина. Откуда он попал к нему – никто не знал.
Рольф постоянно сидел за прилавком, который находился у задней стены, возле двери, которая вела во двор и в поле. Только его голова и широкие плечи виднелись из-за прилавка, откуда он подымался, протягивая руку за деньгами, если посетитель подавал ему знак. Рольф превосходно понимал эти знаки, тем более что выбор кушаний и напитков здесь был невелик. Хлеб, колбаса и несколько бутылок рома, водки и пива – вот и весь товар. Лицо его было полным и безбородым, глаза – без всякого выражения, только когда он сердился, они краснели и становились дикими.
Лицо Рольфа омрачилось, когда в двери показался хозяин, – он ненавидел Леопольда, но, конечно, скрывал это. Хозяин пожелал своим гостям доброго вечера и любезно кивнул Фуксу; они, казалось, были старыми знакомыми.
– Ну, что ты сегодня притащил? – спросил Рыжий Эде. – Наверно, уж все припрятал?
Рыжий Эде знал все углы трактира, чего не каждый удостаивался. Он видел кладовую и комнату самого Леопольда, когда некоторое время назад, находясь при лучших обстоятельствах, пил там вино с доктором и другими друзьями.
Старый скупщик ничего не ответил, доктор и Дольман, подсевшие к Рыжему Эде, заметили, что хозяин в дурном расположении духа. Леопольд взял у Рольфа несколько вырученных грошей, окинул взглядом съестные припасы и подсел к Фуксу, только что допившему свой стакан.
– Подлец, – прошептал он. – Кастелян отобрал у меня все деньги на пустяки! Он ни на что не годится! Вот теперь надо бы обделать дельце!
– Да говори же ты толком, старик! – проворчал лысый человек с серыми глазами.
– Есть на примете богатый, очень богатый человек; некоторое время назад он был здесь и раздавал деньги и вещи – Дольман назвал его Эбергардом, – вот здесь можно было бы поживиться!
– Эбергард? – повторил Фукс, пожимая плечам».
– Дольман его знает, а где он живет – можно разведать, он имеет деньги!
Фукс молчал.
– О, да ты еще важничаешь! – подхватил скупщик, заметивший расточительность Эбергарда и пожелавший использовать ее с выгодой для себя. – Верно, ты опять зарыл пакеты с деньгами в роще?
– Молчи, старина, или…
В эту минуту дверь отворилась. Увидев вошедших, тощий Леопольд не поверил собственным глазам и быстро шепнул Фуксу:
– Это и есть Эбергард!
Фукс с ног до головы осмотрел высокого господина в светло-коричневом пальто, с густой русой бородой и в высокой испанской шляпе, который вошел в сопровождении рослого, по-видимому, очень сильного человека и поздоровался с присутствующими.
Трое мужчин, сидевших за столом в углу, также обернулись к вошедшим; Дольман, не вставая, поклонился подошедшему к нему Мартину.
– Старик в барыше, если его навещают такие гости! – сказал он.
Мартин подал Дольману руку и подсел к нему, Эбергард последовал его примеру. Он подозвал к себе Леопольда и приказал принести бутылку рома и стаканы.
В то время как тупоумный Рольф по знаку Леопольда подносил гостям вино, Эбергард оглядел комнату. Затем он встал и заплатил хозяину талер. Между тем доктор и рыжий Эде пили за него и развеселились. Глаза Леопольда заблистали, когда он увидал, что странный гость имеет при себе полный кошелек денег, при этом он принял такой смиренный вид, якобы был честнейшим человеком в мире. Дольман, усердно налегавший вместе с друзьями на ром, казался опаснее его.
Когда Эбергард возвратился к столу, Мартин, улучив удобную минуту, шепнул:
– Вот это Фукс. Дольман не обманул нас.
Эбергард осторожно посмотрел на указанного человека, который, в свою, очередь, не спускал с него глаз, так как видел при нем деньги.
Эбергард присоединился к разговору, завязавшемуся за столом, и делал вид, что вовсе не замечает ни Леопольда, ни Фукса, хотя внимательно осмотрел бывшего канцеляриста, который мог сообщить ему сведения о дочери. Только человек с таким твердым характером, как у Эбергарда, мог скрыть свое внутреннее волнение.
– Его дела то хороши, то плохи! – сказал Дольман, указывая на Рыжего Эде, который ждал удобного случая, чтобы выпросить у Леопольда карты и обыграть новых гостей, имевших в кармане деньги.
– Теперь же его дела никуда не годные, как и у меня! – прибавил доктор пропитым голосом.
– Каким же ремеслом вы занимаетесь? – спросил Эбергард, обращаясь к Рыжему Эде.
– Ремеслом? Гм! Одним словом, мое ремесло – мой язык! – отвечал рыжебородый, сняв грязную белую шапку и отложив ее в сторону.
– Он заманивает добычу! – пояснил Дольман.
В эту минуту дверь снова быстро распахнулась и в комнату вбежал человек без шапки и бледный, как полотно.
– Сегодня рацциа – они идут! – проговорил он, с трудом переводя дыхание; он явился для того, чтобы предостеречь своих ночных товарищей. – Через четверть часа они будут здесь! Живей!
Слово рацциа, очень хорошо известное каждому из них, произвело магическое действие.
Это значило, что полиция посетила парк, чтобы изловить бродяг и преступников, укрывшихся в лесу. Такая рацциа производилась так неожиданно, что она всегда имела успех: не только парк, но дороги и дома, а тем более трактир при этом подвергались тщательному осмотру. Трактирщик был очень осторожен с укрываемыми крадеными вещами, за гостей он не отвечал.