Граф Суворов 12
Шрифт:
Мы же… копали. В первую очередь сменил своё русло Днепр, охватив западные окраины Киева и других крупных городов, стоящих на реке. Одесса стала городом на острове, как и Херсон. Те города, которые по причине удаленности от водных ресурсов и крупных электростанций было невозможно защитить — эвакуировали, и шли дальше — на север. Под Минск.
Хуже всего в Российской империи дела шли в губерниях Балтии. Несмотря на своевременно высланные подкрепления и значительно возросшие группировки флота и армии они просто не успевали зачищать накатывающие волны тварей. Я
Было ли весело копать сотни километров рва? Да ни разу, это была монотонная тяжелая работа, требующая предельной концентрации и полной самоотдачи. Даже мне, с постоянной двойной медитацией на восстановление и усиление, приходилось не сладко, а уж корабли сопровождения, пусть и выполнявшие меньше работы, и вовсе приходилось регулярно менять, чтобы их пилоты и реакторы не перегорели.
Все были при деле. Каждый занимался тем, что у него лучше всего получалось, и даже бывшие враги централизации, лесные братья и ополченцы войска польского, перешли на сторону спасающегося народа. Ситуация, в целом отвратительная и жуткая, из катастрофической, постепенно становилась контролируемой, хоть и плохой.
— В чем дело? — спросил я, увидев, как помрачнел офицер связи.
— Докладывают о первых искаженных в Швеции. — ответил радист.
— Беженцы спасаются куда могут, искаженные теряются в их рядах, так что ничего удивительного. — вздохнул я.
— Прошу прощения, ваше высочество, я не верно выразился. Особенные искаженные твари. Из самого центра польской зоны. — проговорил офицер связи, и вывел на один из экранов изображение из местных Шведских новостей. О чем лопотала репортер разобрать было невозможно, но знание языка и не требовалось.
На пристань, с которой в панике бежали пассажиры пришвартовавшегося морского лайнера, выбиралось нечто размером с грузовик и при этом обладающее всеми признаками гигантского краба. Толстый панцирь, суставчатые лапы с острыми когтями на концах и несколько жуткого вида клешней.
Морда твари, запрятанная между костяными пластинами из ребер, состояла из полукруга человеческих черепов, а пасть из множества пальцев, спешно запихивающих чью-то откушенную ногу. Стоило монстру выбраться, как вокруг него замерцали выстрелы, не достигавшие своей цели.
Тварь, которую мы относили к подвиду толстяков, неожиданно стремительно для такой туши, набросилась на таможенников охранявших порт с личным оружием, и побежавший от страха оператор едва успел заснять как гигантский краб схватил своими клешнями попытавшуюся убраться от монстра репортершу и целиком запихал её в пасть. Ноги девушки еще несколько секунд дёргались, но её конец уже был понятен, когда тварь добралась и до оператора.
— Жуть какая. — проговорила, передёрнув плечами офицер РЭБ.
— Да, жуткое зрелище. — согласился я, всматриваясь в изображение. — Перемотай на полторы минуты назад, замедли.
Лейтенант послушно выполнил команду, и когда я увидел то что хотел и приказал стоп, большая часть команды невольно перекрестилась. Да, происходящее на переднем плане вызывало смесь страха и отвращения, но то что было дальше, почти размыто и вне фокуса, у меня вызывало куда больше опасений. Потому что за крабом, оказавшимся скорее всего просто самым быстрым из тварей, на берег начали один за другим выбираться другие монстры.
— Это что же, все наши рвы бесполезны? — с тоской и отчаяньем в голосе произнесла лейтенант РЭБ.
— Нет. Мы делаем главное — снижаем возможность прохода тварей. Ров и стена — не морская пучина, в которой невозможно обнаружить и уничтожить врага без патрулирующих подводных лодок. Так что главное — вовремя обнаружить опасность прорыва. — ответил я, успокаивая экипаж.
Нет, наши усилия и в самом деле были не напрасны, но ценность их резко снизилась. Да, ров и стена сразу за ним, это не пологое морское дно по которому можно выйти на берег. Перепад высот, в почти десять метров — это не то, что можно преодолеть с наскоку. И всё же это не бетонные укрепления, а просто земляной, пусть и утрамбованный прессами, вал, который при достаточном времени вполне можно развалить.
А ведь уже поступали редкие сообщения о новых видах тварей — подземных, идущих правда куда менее резво чем основная масса, но что куда опаснее — летающих, с перепончатыми крыльями. Жуткая диссонансная эволюция, где нежизнеспособные монстры тут же пожирались их более успешными собратьями, а те в свою очередь становились куда опасней и многочисленней.
Будь у тварей осознанность, разум, который взял бы их почти несметные полчища под контроль, и ни о каком выживании человечества речи бы не шло. К счастью, хаотичность нападок и постоянная смена вектора движения тварей и пожирания ими друг друга существенно ослабляли жуткую орду.
Был в этом и минус. По свидетельствам разведки, останки прожаренного мною живого поля были пожраны за считанные дни, и теперь в сторону Киева двигались несколько монстров куда меньшего размера, но достаточно быстрые и более приспособленные к боям с воздушным флотом. Но это пока не наша проблема.
Приказав связаться с генеральным штабом и на всякий случай продублировать наши опасения относительно ходящих под водой искаженных, я добавил к ним рекомендации по организации патрульной службы и блокпостов, хотя уверен с этим справились и без меня, благо специалистов пограничников хватало, а вот с тварями диссонанса сталкивались далеко не все.
— Первое обнаружение морских гадов. — доложил Багратион, войдя в кабинет императора. Борис предпочитал заниматься работой, не отвлекаясь от глобальных исследований, но сейчас ситуация обострилась на столько, что ему пришлось отложить все изыскания, чтобы окунуться в текущие проблемы.
— Что по разложению? — спросил император, быстро читая отчеты.
— Обнаружено в минимальных объёмах. — ответил Леонид, переключив вкладку на планшете. — Даже в пятистах километрах эффекта разложения почти не видно.