Граф в законе (сборник)
Шрифт:
И все же Олег, дядюшка Цан с уважением произносили имена наиболее маститых королей воровского мира — Дрозда, Шакала, Лысого, Чубатого. Часто упоминали братьев Гвоздевых — Гвоздь-старший и Гвоздь-младший, которые безнаказанно совершали налеты в городах Московской области. Но однажды не поделили какую-то девчонку и разругались. Старший с тремя надежными медвежатниками [35] перебрался в Кунцево и начал продуманно раз в полгода брать банки, да так чисто, что милиция, зная, кто вскрывает сейфы, никак не могла доказать их причастность.
35
Медвежатник —
Все вынуждены были смириться с тем, что графская вотчина не пускает посторонних. И не потому, что считали себя слабее, — в этом никто и никогда не признавался открыто. Всех страшил, как злой, всевластный и всевидящий Бог страшит верующих, таинственный Граф, которого за все эти годы никто из них не видел в лицо, не знал даже его имени.
На «малинах» в подпитии доверительным шепотом плели о нем цветастые были-небылицы. Не сомневались, что он является прямым потомком графа Калиостро — мазь [36] из мази всех веков, который приезжал «на гастроли» в Петербург, чтобы слямзить желтуху [37] из царской казны. Обольстив Екатерину Вторую магическими чарами, Калиостро увез-таки сто возов слитков желтухи в Париж. Так вот, передавали рассказчики, половину этого наследовал нынешний Граф и сейчас прячет в тайниках подвала одного из арбатских домов. Он взял на слам [38] больших фараонов [39] , держит в Марьиной роще целый батальон отставных офицеров — зарплата у каждого больше трех генеральских. И еще, всех поражающее: Граф перенял у своего предка колдовские секреты, он может стать невидимкой, превратиться в женщину или пса, заставить тебя раздеться догола, и ты спокойненько пойдешь по улице, будто в штанах…
36
М а з ь — мошенник высшей марки.
37
Слямзить желтуху — украсть золото.
38
Взять на слам — давать взятки.
39
Фараон — большой чин в милиции.
Такие истории передавались из одной «малины» в другую как точные, проверенные, непременно завершаясь неистовой клятвой: «Падло буду, чтоб век свободы не видать». Сами себя успокаивали этими байками, верили — ни им, ни их паханам не совладать с проклятым Графом!
На этот раз сам дядюшка Цан разыскал Студента ранним сумеречным утром на Краснопресненской квартире.
— Беда! Олег пропал.
Они мчались на машине по еще пустынным улицам к Рублевскому шоссе. У железной ограды Филевского парка дядюшка Цан притормозил. В машину тут же вскочил Граф.
— Кто? — спросил коротко вместо приветствия.
Дядюшка Цан, не отрывая взгляда от дороги, сказал уверенно:
— Младший Гвоздь. Кто-то подсыпал Олегу снотворное.
Граф яростно стукнул кулаком о ладонь. Таким агрессивным и решительным Студент его еще не видел.
Миновав высокие каменные заборы Жуковки, за которыми прятались схожие с рыцарскими замками дачи кремлевских руководителей, дядюшка Цан свернул в лес и остановился у сине-белого, украшенного резьбой теремка, окруженного стройным штакетником. Сквозь деревья уже пробивались солнечные лучи, а в окнах теремка горел свет.
Большую часть места в комнате, куда они вошли вдвоем — дядюшка Цан остался во дворе, — занимала квадратная кровать, по краям — тумбочки с лампами под ситцевыми абажурами. В уголке — два кресла, круглый столик с кипой газет.
Студент поднял голову и обомлел: справа на фоне кремовых обоев прямоугольной стены светилось белое обнаженное женское тело. Он сразу узнал ее — Леонелла! Два огромных гвоздя были вбиты в ее груди.
Вся она сникла, обвисла, утратив гордую осанку. Руки чуть заметно безвольно покачивались. Каштановые волосы, ниспадавшие волнами с обреченно поникшей головы на левое плечо, на руку, до мягкого изгиба бедра, казались безжизненно кукольными. Но почему-то чудилась Студенту еще живая женщина, крикни сейчас: «Леонелла!» — и она поднимет голову, смеряет его кокетливо любопытствующим взглядом. Прекрасное тело ее было свежим, ласковым, не остывшим от желания.
— Звери! — услышал он злобный, как рычание, голос Графа. — Они не имеют права на жизнь… Не имеют…
Сзади подошел дядюшка Цан.
— Да, это Гвоздь. Он говорит: верните ценности — верну Олега.
— Когда вернет Олега, тогда и будем говорить о ценностях, — раздраженно ответил Граф и повернулся, чтобы уйти, но у двери задержался, добавил веско: — Эта забуревшая [40] гнида головой заплатит за Леонеллу…
Первый раз Студент услышал от него жаргонное словечко.
40
Забуреть — зазнаться, возгордиться.
В графстве о Гвозде-младшем отзывались с презрением. Он был хитер, злобен и жаден. Носился по Подмосковью, как волк со своей стаей, хватал все, что встречалось на пути. Почти все забирал себе, оставляя своей стае крохи на пропитание. Озверевшие от легких успехов и озлобленные от малой доли, его подручные постоянно грызлись между собой, пуская в ход кулаки, ножи, веревочные петли. Втайне (и об этом догадывались многие) Гвоздь мечтал потеснить Графа, помериться с ним силой и захватить в конце концов его «урожайные поля». И вот осмелился…
Всю остальную часть дня Студент просидел в зазеркальной комнате, наблюдая, как Граф что-то нервно пишет, черкает, комкает исписанные листы, ожидая вестей от дядюшки Цана.
Тот вернулся не один — с Олегом, сразу попавшим в объятия Графа. Не сдержался и Студент, выбежал к ним, прижался щекой к Олеговой щеке.
— Позже оправдываться будете, великий стратег, — не скрывая радости, сказал Граф с легкой издевкой. Но тут же брови его сурово сдвинулись, придав лицу озабоченно-деловое выражение. Он достал из шкафчика бутылку коньяка, разлил по четырем высоким рюмкам. — В память о нашем верном друге. За Леонеллу!
Студент заметил: Олег пил коньяк, морщась, как противное лекарство. Сжал зубы, по щекам заходили желваки.
— Такова жизнь. Теряем друзей, на полпути уйдем и сами. — Эти слова Графа были явно адресованы Олегу. — Теперь о деле. Надо кончать со всей гвоздевской сворой. Такое прощать нельзя. Ценности будем передавать завтра. Место встречи — Архангельское, наше кафе. Вечером, часов этак в десять… Гвоздь должен узнать о месте встречи за два часа. За вами, Олег, разработка плана всей операции. Но в деле вы участвовать не будете.
— Как?
— Не будете, — отрезал Граф. — Мало ли что может случиться. Графство не должно осиротеть. — Повернулся к дядюшке Цану: — Сколько понадобится стволов?
— Думаю, не меньше ста. Самых надежных ребят отберу. Хватит?
— Все зависит от того, кто будет стрелять первым. Учтите, Гвоздь привезет с полсотни головорезов. Наши должны быть там к обеду. Пусть приглядятся друг к другу, погуляют по парку, как экскурсанты… Детали обсудим утром… Со мной поедут дядюшка Цан, Студент и Катюша, — Предупреждая несогласие, добавил: — Она в этой пьесе главная героиня. Все! Отдыхайте. А вы, Олег, не спешите, хочу послушать вашу исповедь…