Графиня де Монсоро (ил. Мориса Лелуара)
Шрифт:
– Любовник? Муж?
– Во всяком случае, ревнивец.
– Тем лучше, монсеньор.
– Почему тем лучше?
– Это удваивает ваши шансы.
– Благодарю, но пока что я хотел бы знать, кто он такой.
– И вы поручаете мне это выяснить?
– Да, и если ты согласишься оказать мне такую услугу…
– Вы сделаете меня главным ловчим, когда это место освободится?
– Поверь мне, Бюсси, что мне будет тем приятнее взять на себя такое обязательство еще и потому, что я до сих пор ничем тебя не вознаградил.
– Смотри-ка! Монсеньор изволил это заметить.
– Я говорю себе об этом давно.
– Но совсем тихо, как у принцев принято говорить подобные вещи.
– Итак?
– Что, монсеньор?
– Согласен ты?
– Следить за дамой?
– Да.
– Признаюсь вам, монсеньор, такое поручение мне не очень-то по душе, я предпочел бы какое-нибудь другое.
– Только что ты предлагал свои услуги, Бюсси, и вот уже бьешь отбой.
– Проклятие, вы мне навязываете роль соглядатая, монсеньор.
– Ну нет, роль друга. Впрочем, не думай, что я предлагаю чистую синекуру, возможно, тебе придется обнажить шпагу.
Бюсси покачал головой.
– Монсеньор, – сказал он, – есть дела, которые можно выполнить хорошо, только если сам за них возьмешься, поэтому даже принцу за них нужно браться самому.
– Значит, ты отказываешься?
– Да, монсеньор.
Герцог нахмурил брови.
– Ну что ж, я последую твоему совету, – сказал он, – пойду сам, и если меня там смертельно ранят, скажу, что просил моего друга Бюсси получить или нанести вместо меня этот удар шпаги и что впервые в своей жизни Бюсси проявил осторожность.
– Монсеньор, – ответил Бюсси, – однажды вечером вы мне сказали: «Бюсси, я ненавижу всех этих миньонов из королевской спальни, которые по всякому поводу высмеивают и оскорбляют нас, ты должен пойти на свадьбу Сен-Люка, найти случай поссориться с ними и избавить нас от них». Я туда пошел, монсеньор, их было пятеро, я – один. Я их оскорбил. Они мне устроили засаду, навалились на меня всем скопом, убили подо мной коня, и все же я ранил двоих, а третьего оглушил. Сегодня вы требуете, чтобы я обидел женщину. Извините, монсеньор, но такого рода услуг принц не может требовать от благородного человека, и я отказываюсь.
– Пусть так, – сказал герцог, – я сам встану на свой пост, один или с Орильи, как прошлый раз.
– Простите? – переспросил Бюсси, начиная что-то понимать.
– В чем дело?
– Значит, вы были на своем посту, монсеньор, в ту ночь, когда натолкнулись на миньонов, подстерегавших меня?
– Вот именно.
– Стало быть, ваша прелестная незнакомка живет рядом с Бастилией?
– Она обитает в доме напротив церкви Святой Екатерины.
– В самом деле?
– Да, в квартале, где вам могут запросто и со всеми удобствами перерезать горло, насчет этого ты должен кое-что знать.
– А после того вечера ваше высочество навещали тот квартал?
– Вчера.
– И монсеньор видел?..
– Какого-то человека. Он обшаривал все уголки площади, несомненно желая убедиться, что его никто не выслеживает, а потом, по всей вероятности заметив меня, встал перед той дверью, которая была мне нужна, и не сходил с места.
– Этот человек был один, монсеньор? – спросил Бюсси.
– Да, примерно около получаса.
– Ну а после этого получаса?
– К нему присоединился другой мужчина, с фонарем в руке.
– Ага! – воскликнул Бюсси.
– Тогда человек в плаще… – продолжал принц.
– Первый человек был в плаще? – перебил его Бюсси.
– Ну да. Тогда человек в плаще и тот, что пришел с фонарем, завязали разговор, и, так как они, по-видимому, не собирались покидать свой ночной пост перед дверью, я отступил и вернулся к себе.
– Видно, такая двойная неудача поохладила ваш пыл?
– Признаюсь, да. Клянусь честью!.. И я подумал, что прежде чем мне соваться в этот дом, который вполне может оказаться каким-нибудь разбойничьим вертепом…
– Неплохо будет, если для начала там прирежут кого-нибудь из ваших друзей.
– Не совсем так. Я подумал: пусть мой друг, который более меня привычен к подобным переделкам и у которого, поскольку он не принц, врагов меньше, чем у меня, пусть мой друг разведает, какой опасности я подвергаюсь, и доложит мне.
– На вашем месте, монсеньор, – сказал Бюсси, – я отказался бы от этой женщины.
– Ни в коем случае.
– Почему?
– Она слишком хороша.
– Но вы сами сказали, что едва ее видели.
– Я ее видел достаточно, чтобы заметить восхитительные белокурые волосы.
– Ах вот как!
– Чудесные глаза.
– Неужели!
– Цвет лица, какого я еще не видывал, великолепную талию.
– Да что вы говорите!
– Сам понимаешь, от подобной красотки так легко не отказываются.
– Да, монсеньор, я понимаю и от души сочувствую вам.
Герцог искоса взглянул на Бюсси.
– Честное слово, – сказал Бюсси.
– Ты смеешься?
– Нет. И в доказательство нынче же вечером я встану на пост, если только монсеньор соблаговолит дать мне свои наставления и покажет, где этот дом.
– Значит, ты изменил свое решение?
– Э! Монсеньор, только один наш святой отец Григорий Тринадцатый непогрешим; а теперь говорите, что надо делать.
– Ты должен будешь спрятаться в том месте, которое я укажу, и если какой-нибудь мужчина войдет в дом, последуешь за ним и удостоверишься, кто он такой.
– Да, но если, войдя, он запрет за собой дверь?
– Я тебе сказал – у меня есть ключ.
– Ах, правда, теперь я могу опасаться только одного: что я увяжусь не за тем человеком или что там будет еще другая дверь, к которой ключ не подойдет.