Графиня и донжуан
Шрифт:
Пролог
Бэнфорд- Хаус, Мэйфер, конец июля 1817 года
– Это вы, Себастьян!
– Хозяйка дома тепло приветствовала мужчину, появившегося в ее гостиной.
– Когда Ревелл доложил, что пришел лорд Сент-Клер, я было подумала… впрочем, Люциан недавно женился, и, вполне вероятно, у него до сих пор продолжается медовый месяц. Как приятно видеть вас!
Себастьян, лорд Сент-Клер, был, как обычно, одет по последней моде. Из-под превосходно сшитого коричневого сюртука выглядывали расшитый золотом жилет и белоснежная сорочка,
Лицо Себастьяна осветила чуть насмешливая улыбка. Не стоит забывать, что эта женщина уже не Долли Вон, теперь она леди Доротея Бэнкрофт, графиня Бэнфордская. Себастьян склонился над протянутой рукой и прикоснулся к ней губами, на мгновение его золотисто-карие глаза встретились с томными голубыми глазами графини.
– Умоляю вас, не разбивайте мои иллюзии и не говорите, что вы уже успели свести знакомство с моим братом Люцианом, - медленно произнес Себастьян.
– И довольно близкое, - шаловливо проворковала Долли.
– Должна признаться, что хорошо знаю и Стаурбриджа, мы познакомились при весьма интересных обстоятельствах, впрочем, это отдельная история…
Она усмехнулась при виде изменившегося лица Себастьяна, он был явно поражен, услышав имя своего старшего брата Хоука, десятого герцога Стаурбриджа.
– Бедняга Бэнкрофт так долго притворялся, что не знает имен моих бывших любовников, - прибавила Долли, сладко улыбнувшись.
Уильям Бэнкрофт, граф Бэнфордский, должен был считать себя счастливейшим из смертных, заполучив Долли в жены. До своего замужества она была любовницей многих аристократов, в число которых, несомненно, входили и оба старших брата Себастьяна.
Его собственные отношения с Долли строились исключительно на платонической дружбе, завязавшейся в то время, когда он, семнадцатилетний юнец, впервые приехал в этот город. Долли подыскала Себастьяну юную леди, открывшую ему мир чувственных удовольствий.
– Садитесь же, Себастьян, - пригласила Долли, похлопав рукой по софе рядом с собой. Золотоволосая графиня все еще была очень красива, хотя ей оставалось уже совсем немного до сорокалетия.
– Я велела приготовить нам чай. Боюсь, еще слишком рано для более крепких напитков, - сказала она с иронией, заметив удивление Себастьяна.
Он еще помнил время, когда Долли могла принимать «крепкие напитки» в любое время дня, но из уважения к ее титулу счел за благо не напоминать об этом.
– Вы прекрасно выглядите, леди Бэнкрофт, - сказал Себастьян, опускаясь на софу.
– Брак вам определенно к лицу.
– Брак с моим дорогим Бэнкрофтом, - твердо поправила его Долли.
– И вы не должны вести себя так официально.
– Она легко похлопала веером по руке Себастьяна.
– Наедине мы друг для друга просто Долли и Себастьян.
Дверь открылась, и дворецкий внес поднос с чаем.
– Меня ни для кого нет, Ревелл, - распорядилась Долли.
– Боюсь, даже спустя три года слуги все еще не воспринимают меня всерьез, - заметила она, подождав, пока слуга выйдет, и принялась разливать чай. Бледно-голубое платье чрезвычайно шло к ее
– Но светское общество теперь… относится к вам лучше, чем прежде, не так ли?
– осторожно спросил Себастьян.
– О, дорогой мой, я стала настоящей светской дамой!
– смеясь, заверила Долли, протягивая ему изящную фарфоровую чашку.
– Приглашения на мои летние приемы в Бэнфорд-Парке пользуются большой популярностью.
Себастьян кивнул:
– Как раз по поводу этого события я к вам и пришел.
– Я надеюсь, вы и ваши друзья получили приглашение? Приглашение, которое, если мне не изменяет память, вы упорно отвергали в прошлом.
Оба прекрасно знали, что память Долли не подводит.
– Думаю, что на этот раз я приму его…
– Если?…
Себастьян усмехнулся, откинувшись на спинку дивана.
– С вами не расслабишься, Долли, уж очень вы прямолинейны!
Графиня внимательно посмотрела на него. Когда Себастьяну пришла в голову идея, он полагал, что без труда сможет уговорить Долли выполнить его желание. Ей всего-то нужно было включить одну женщину - определенную женщину - в список гостей своего летнего приема. Мероприятие было рассчитано на две недели, и до него оставалось чуть больше десяти дней. К несчастью, Себастьян недооценил силу любопытства Долли…
– Вы хотите, чтобы я внесла кого-то в список гостей. Женщину, - догадалась Долли.
– А кстати, как ваш роман с вдовствующей леди Хоутри?
– От вас ничто не укроется, не так ли, Долли?
– резко сказал Себастьян.
– С этим покончено.
Так было всегда. Он рвал все отношения с женщиной, едва она заговаривала о браке.
– Кто же на этот раз, Себастьян? Не вызвано ли ваше нежелание называть ее имя тем, что она состоит в законном браке?
– поинтересовалась Долли, но Себастьян продолжал хранить молчание.
– Уверяю вас, после трех лет пребывания в высшем обществе меня перестали шокировать его нравы, мне все равно, что творится за закрытыми дверями…
– Эта леди была замужем, - признался Себастьян, - но теперь уже нет.
Несмотря на свое влечение к упомянутой даме, Себастьян никогда не решился бы предпринять определенные шаги, если бы она была замужем. В конце концов, даже у мужчины, которого в светском обществе все считали отъявленным донжуаном, должны быть какие-то принципы!
– Так значит, очередная вдовушка? И которая же?
– Долли умолкла, стараясь припомнить всех известных ей вдовствующих аристократок.
– Пожалуйста, Себастьян, хотя бы намекните, - взмолилась она уже через несколько минут.
– Вы же знаете, я терпеть не могу загадки.
Да, когда Себастьян размышлял у себя дома о том, как познакомиться с женщиной, которая на протяжении последних восемнадцати месяцев вела уединенный образ жизни, задача представлялась ему несложной.
– Она провела год в трауре по мужу, и этот траур закончился полгода назад, но к несчастью для меня - как, впрочем, и для любого другого мужчины, которому по вкусу вдовы, - она так и не вернулась в свет.
– Гм… - Долли в задумчивости приложила пальцы к губам.
– Нет!
– вдруг воскликнула она и резко повернулась к Себастьяну.
– Вы же не хотите сказать… Себастьян, вы же не имеете в виду…