Графиня Салисбюри
Шрифт:
— Прекрасный паж, — сказал хладнокровно Вальтер, — отправляясь в путь, я забыл взять с собой моего сокола, который, как ты знаешь, должен всегда сопутствовать дворянину; почему и прошу графиню позволить мне, на время моего отсутствия, оставить при себе ее сокола; прошу тебя вручить ей тот перстень, который найдешь на носу побежденной им цапли, в залог того, что он, по моему возвращению, будет ей доставлен. Если же этого залога недостаточно, то выбери сам двух самых лучших кречетов из всей моей соколиной охоты и доставь ей.
К величайшему удивлению Жерара Дени, слышавшего угрозы молодого человека, он увидел, что этот последний
— Но… поедемте, — сказал Вальтер, как будто не замечая изумления своего товарища, — мы потеряли много времени, впрочем, мы любовались приятной охотой, и я приобрел благородную птицу.
Сказав это, он нагнулся к соколу, желая как-нибудь поцеловать его; по-видимому, птица привыкла к этой ласке, она вытянула шею, и Вальтер, поцеловав ее, отправился дальше.
— Нет больше сомнений, — сказал тихо молодой человек, поворачивая лошадь свою обратно к графине Алиссе и смотря грустно на драгоценный перстень, который поручено было доставить ей; — нет больше сомнений, он ее любит!..
Что же касается Вальтера, то это происшествие до того заняло его, что он, погрузившись в задумчивость и не сказав ни одного слова с Жераром Дени, доехал до трактира, в котором они должны были ночевать.
Глава IV
На другой день, на рассвете, наши два путешественника отправились в путь, и, казалось, они оба привыкли вставать так рано; один как солдат, а другой как человек низкого происхождения; поэтому приготовления их к выезду были сделаны с истинно военной скоростью. С восходом солнца они уже продолжали путь. Проехав с четверть мили от трактира, где ночевали, дорога разделялась на две, одна из них вела в Гаврич, другая в Ярмут; Вальтер поворотил уже по этой последней, как вдруг товарищ его остановился.
— С позволения вашего, — сказал Жерар Дени, — мы поедем по дороге в Гаврич, потому что у меня есть дела в этом городе, которые мне необходимо кончить.
— Я думал, — отвечал молодой человек, — что в Ярмуте мы скорее найдем средства к переправе.
— Не спорю, но они будут не так безопасны, — сказал Жерар Дени.
— Может быть; однако, как мне кажется, поехав по этой дороге, мы скорее бы достигли Эклюзской гавани, и я думал, что вы изберете ее.
— Самый кратчайший путь есть тот, который ведет туда, где быть должно; и если мы хотим доехать невредимы до Ганда, то необходимо плыть к Невпорской гавани, но не к Эклюзской.
— Это почему?
— Потому что в виду этого города находится остров, охраняемый мессиром Гюи Фландрским, незаконнорожденным братом бывшего нашего властителя Людовика Кресси, и господами Галиверном и Иоанном Родом, начальствующим в ней, и если бы мы попались в их руки, то, вероятно, потребовали бы такого выкупа, которого не в состоянии бы были дать за себя — простой дворянин и начальник ткачей.
Вальтер засмеялся и поворотил свою лошадь по дороге, избранной его осторожным товарищем.
— Я уверен, — сказал он, — что король Эдуард III и Иаков Дартевель не дали бы умереть с голоду своим посланникам в плену, хотя бы выкупа за каждого потребовали и по десяти тысячи золотых ефимков.
— Я не знаю, чтобы сделал король Эдуард, — отвечал ткач, — но я уверен, что как ни богат Жакемар, но он ничем бы не пожертвовал, если бы друг его Жерар Дени попал в плен,
— Но, — сказал Вальтер, — желая укрыться от Кадсанского гарнизона, не подвергаем ли мы себя опасности со стороны пиратов Бретонских, Нормандских и других, получающих жалованье от короля Филиппа и крейсирующих около берегов Франции, и думаете ли вы, что Гюг Кире, Николай Бегюше или Барбвер, будут снисходительнее к нам Гюи Фландрского, господина Галевина или Иоанна Рода.
— О!.. эти ищут товаров, а не купцов, и им нужна только шерсть, но не бараны; и в случае встречи с ними мы рискуем потерять груз, а больше ничего.
— Вероятно, в гавани Гаврича вы имеете в своем распоряжении купеческий корабль.
— По несчастью, нет. У меня есть только маленькая галера не больше барки, нанятая за мой счет при отъезде моем из Фландрии, и которая не может поднять грузу более трехсот мешков шерсти; но если бы я мог без затруднения и дешевле найти товаров, то взял, бы и большой корабль.
— Я думал, — сказал Вальтер, — что король Эдуард запретил вывоз шерсти из Англии, под опасением довольно строгих наказаний.
— Поэтому и улучшился этот оборот, и лишь только я узнал, что Жакемар хочет отправить посланного к королю Эдуарду, то и просил назначить меня, с тем, что в моем звании уполномоченного все будут думать, что я занят делами государственными, а не торговыми, и поэтому в состоянии буду сделать удачный оборот; я не ошибся, и ежели беспрепятственно доеду до Ганда, то поездка моя будет не бесполезна.
— Но, если бы король Эдуард, вместо того, чтобы поручить посланнику вести переговоры прямо с Иаковом Дартевелем, отменил запрещение вывоза шерсти, так как вы его просили, то, я думаю, тогда оборот ваш не был бы так удачен, как теперь, потому что вы сделали, как мне кажется, покупку вашу до приезда в Лондон; следовательно, покупая запрещенный товар, должны были платить за него дороже.
— Видно, молодой товарищ мой, что вы больше занимались военными делами, нежели торговлей, — сказал улыбаясь Жерар Дени, — потому что эта безделица затруднила бы вас, если бы вы были на моем месте.
— Признаюсь, замечание ваше справедливо; но все же я желал бы знать, как бы вы поступили в таком случае?
— В таком случае я бы замедлил объявлением снятие запрещения, а поспешил с продажей. А так как в одно время я бы вез с собой и разрешение и шерсть, то умолчал бы о первом, до тех пор, пока бы последняя не сошла у меня с рук, и это сделалось бы очень скоро, — продолжал с грустной улыбкой Жерар, — потому что третья часть наших фабрик заперта, но, слава Богу, не от недостатка рук, а от недостатка материалов.