Графиня
Шрифт:
— Его дневник сохранился? — поинтересовалась я. — Вы не шутите?
— Частично. Уцелевшие страницы хранятся под стеклом в старом зале. Я покажу вам. Он построил Девбридж-Мэнор и, став графом, несколько умерил пыл в отношении католиков. Перестал убивать их сотнями и ограничивался аутодафе для того несчастного католика, который случайно забредал в его владения. Он скончался в своей постели в возрасте семидесяти четырех лет и в окружении семерых детей.
— Похоже, он настоящий злодей, Лоренс, и при этом ничуть не романтичен. Неужели у вас нет истории получше?
Лоренс задумался.
— После Хьюго, пожалуй,
— Джеймс Линдхерст? Звучит многообещающе. И что же с ним случилось?
— Он последовал за королем на плаху. Должен признать, что ваши предки, сумевшие избежать открытой стычки с Кромвелем, оказались куда умнее моих. К счастью для рода Девбриджей, Стюарты скоро вернулись на престол, и с того дня мы процветали. Мои ближайшие предки сумели угодить их германским величествам [3] и были щедро за это вознаграждены.
3
Имеется в виду ганноверская династия английских королей.
— А когда был восстановлен ваш дом, Лоренс?
— Как я уже говорил, старый зал относится по времени к династии Тюдоров. С тех пор каждый Девбридж делал к нему пристройки согласно своим понятиям о моде и архитектуре и своим художественным склонностям, поэтому теперь он и представляет собой самое невероятное смешение архитектурных стилей.
— Совсем как Дирфилд-Холл, — рассмеялась я. — Мне впервые довелось там побывать в десять лет. Никогда не забуду, как заблудилась в лабиринте комнат.
— У вас уйдет немало времени на то, чтобы безошибочно находить дорогу в Девбридже. Но я закрыл северное крыло, так что на вашу долю останется меньше темных сырых коридоров.
Я всегда любила Йоркшир. Сразу понимаешь, что попала в совершенно своеобразную часть Англии, особенно когда оказываешься среди бесконечных, тянущихся до самого горизонта болот. Земли моего мужа раскинулись милях в двадцати от Йорка, одного из моих любимых городов. С полчаса карета катила среди высоких зеленых холмов, увенчанных густыми дубовыми рощами. К тому же Девбридж-Мэнор находился всего в пятнадцати милях от Дирфилд-Холла, так что я всем сердцем ощущала, что возвращаюсь домой. Вот только дедушки там больше никогда не будет.
За последним поворотом невероятно длинной подъездной аллеи открылся Девбридж-Мэнор в кровавых отблесках заходящего солнца. Как и объяснил муж, трудно было определить стиль, в котором построено здание, но общее впечатление было поистине великолепным, и трудно сказать, что прекраснее: одинокая зубчатая башня или изящные арочные проемы.
Я немедленно влюбилась в свой новый дом, еще до того, как карета остановилась у массивных дверей. Они тут же распахнулись, и на пороге появился Моисей. Я до самого смертного часа готова клясться, что библейский Моисей выглядел куда менее внушительно, чем Брантли, дворецкий Девбриджей, с его вьющимися серебряными волосами, в простой черной ливрее, с глазами, разумеется, горевшими пророческим светом.
Он щелкнул пальцами, и откуда-то как по волшебству возникли два лакея в темно-синих с белым ливреях. Один открыл дверцу экипажа, другой подставил мне под ноги скамеечку.
— Брантли, — окликнул Лоренс, — это ваша новая хозяйка.
Я ожидала, что с уст Брантли сорвется какая-нибудь заповедь, но когда он заговорил, холмы остались неподвижны, а кусты не занялись пламенем. Зато голос оказался бархатистым и густым, как хорошее бренди.
— Добро пожаловать, милорд, миледи. Вся семья собралась и ждет вас.
Мы вошли в древний мрачный холл, и в ноздри ударил легкий запах лимонного воска и гниения. Брантли открыл массивные двери орехового дерева, раскинул руки и объявил:
— Граф и графиня Девбридж.
Гостиная оказалась длинной, узкой, со сводчатыми потолками, с тяжелой мебелью красного дерева и бордовыми шторами. На полу лежали три прекрасных турецких ковра, между которыми темной патиной поблескивали плашки паркета. В больших затейливых канделябрах, расставленных по всей комнате, горело не менее пятидесяти свечей. Три человека, вставшие при нашем появлении, внимательно рассматривали меня и Лоренса. При этом они не выглядели особенно счастливыми. Скорее наоборот.
Глава 6
— Прямо логово чудища, — прошептал муж и, усмехнувшись, стиснул мою руку. Я попыталась рассмеяться, но это оказалось слишком трудно. Все же мне удалось взять себя в руки и восстановить дыхание. Родственники мужа не сдвинулись с места, продолжая пронзать меня взглядами. Я откашлялась, шагнула вперед и застыла. Нет, это просто невозможно. Это не может быть он, просто не может!
Значит, может. Мужчина выступил из тени у камина. Джон. Тот Джон, которого обожал Джордж, Джон, которого я встречала трижды. Джон, который мечтал познакомиться со мной.
Племянник и наследник моего мужа. Угрюмый тип, не ладивший с Лоренсом. Тот самый, что вернулся с войны. Чтобы остаться навсегда.
Теперь он и мой племянник.
Тут я решила, что всем сердцем ненавижу совпадения.
Внезапно за спиной раздался оглушительный лай Джорджа. Должно быть, он увидел Джона, узнал и вырвался из рук моей дорогой мисс Крислок. Я и не подозревала, что у него такое острое зрение.
Джордж, по обыкновению бешено вращая хвостиком, с тявканьем налетел на Джона. Тот, смеясь, встал на колени и прижал моего любимца к себе. Джордж явно вознамерился облизать физиономию Джона, и того это отчего-то забавляло. Он безуспешно попытался увернуться от вездесущего, ужасно мокрого языка.
— Что происходят, Джон? — медленно выговорил Лоренс. — Ты знаешь эту собаку?
При звуках его голоса Джон поднял голову и сжал губы. Он сунул Джорджа под мышку, не прекращая чесать его за ухом и теребить хохолок.
— Да, — кивнул он, не шевелясь, — ее зовут Джордж. Мы как-то встречались в Гайд-парке. Он был со своей хозяйкой. Но мы так и не познакомились.
Лоренс повернулся ко мне:
— Надеюсь, это не тот Джон, о котором вы говорили?
Неужели он помнит? Мне все еще не верилось, что такие встречи возможны, хотя доказательство было прямо перед глазами. Вот он, улыбчивый незнакомец, ласкает ошалевшего от счастья Джорджа.