Грань риска
Шрифт:
— Этот замок даже огромнее, чем показался мне с первого взгляда, — восхищался он. — Мой Бог, он даже обнесен бутафорским рвом.
— Мне говорили, он выстроен по образцу замка Шамбор во Франции, — пояснила Ким. — По форме он напоминает латинское U. В одном крыле покои для гостей, а в другом помещения для слуг.
Они прошли по мосту, перекинутому через сухой ров. Пока Эдвард восхищался готическим оформлением входа, Ким мучилась, подбирая нужный ключ. На связке их было около дюжины. Наконец, ключ был найден и дверь открыта. Они прошли через отделанный дубом парадный холл и, ми— новав
Эдвард издал нечто среднее между смехом и стоном.
— Это невероятно! — крикнул он в полном восторге. — Я и предположить не мог, что здесь все так сохранилось.
— Здесь все осталось, как было, — сказала Ким.
— Когда умер ваш дед? — спросил Эдвард. — Вся обстановка выглядит так, словно хозяева уехали отсюда в двадцатые годы нашего века и до сих пор не вернулись.
— Мой дед умер прошлой весной, — ответила Ким, — но он был очень эксцентричным человеком, особенно же его чудачества усилились после смерти сорок лет назад его жены. Я сомневаюсь, что он менял что-нибудь в этом доме. Здесь все осталось так, как было при его родителях. Этот дом строил его отец, мой прадед.
Эдвард возбужденно расхаживал по залу, не в силах оторвать взгляд от роскошной мебели, картин в позолоченных рамах и красивых безделушек. В одном углу стояли даже доспехи средневекового рыцаря. Указывая на них, он спросил, подлинные ли они.
Ким пожала плечами:
— Не имею ни малейшего представления. Эдвард подошел к окну и пощупал ткань занавеси.
— Никогда в жизни не видел такой богатой драпировки. Здесь же, наверное, целая миля ткани.
— Это очень старинные занавеси. Дамасский шелк.
— Могу я осмотреть весь дом? — спросил Эдвард.
— Вы мой гость, — ответила Ким, сделав церемонный жест. Из большого зала Эдвард прошел в обитую темным деревом библиотеку. У этого помещения имелся мезонин, куда можно было попасть по окованной железом винтовой лестнице. У высоких полок стояла стремянка, которая перемещалась вдоль стеллажей на миниатюрных рельсах. Все книги были в кожаных переплетах.
— Именно такой, по моим представлениям, и должна быть библиотека, — заметил Эдвард. — Здесь можно серьезно заниматься.
Из библиотеки Эдвард перешел в официальную столовую. Как и главный зал, это было вытянутое в длину помещение. У каждой продольной стены находилось по камину. В отличие от главного зала из стен столовой во множестве торчали флагштоки с геральдическими полотнищами.
— Этот дом имеет почти такую же историческую ценность, как старый замок, — проговорил Эдвард. — Здесь же настоящий музей.
— Исторические ценности собраны в винном погребе и на чердаке, — возразила Ким. — И там и там полно старых бумаг.
— Газет? — уточнил Эдвард.
— Там есть и газеты, но в основном это переписка и документы.
— Давайте взглянем, — предложил Эдвард.
По главной лестнице они взошли
Чердачное помещение было просто громадным, так как в плане оно занимало всю U-образную проекцию здания. Потолок чердака походил на своды храма, так как повторял своими очертаниями крышу. Из площади чердака следовало вычесть площадь башен. Каждая из них была на этаж выше основного здания, и в каждой из них имелся свой чердак с конической формы потолком. На чердаке было светло. Солнце светило в многочисленные слуховые окна.
Ким и Эдвард вошли в центральную часть помещения. По обе стороны его громоздились шкафы с папками, старинные бюро, сундуки и ящики. Ким остановилась посередине и показала Эдварду, что все это было заполнено бухгалтерскими гроссбухами, альбомами, папками, документами, письмами, фотографиями, книгами, газетами и старыми журналами. Настоящая находка для любителя сокровищ, таящихся в старых памятных документах.
— Тем, что здесь лежит, можно загрузить несколько железнодорожных вагонов, — заметил Эдвард. — И к каким временам восходят все эти документы?
— К временам Рональда Стюарта, — ответила Ким. — Он является основателем компании. Здесь находится большинство материалов, касающихся ее деятельности, но не все. Здесь также есть личная переписка. Мы с братом часто лазали сюда, когда были детьми. Мы играли в игру: кто разыщет самую старую дату на письме или на документе. Но дело в том, что нам запрещали появляться здесь, и дедушка приходил в ярость, если заставал нас на чердаке.
— В винном погребе столько же бумаг? — спросил Эдвард.
— Столько же, если не больше, — ответила Ким. — Пойдемте, покажу. На винный погреб вообще стоит взглянуть. Он очень колоритен, как и весь дом.
Прежним путем они вернулись в столовую. Открыв тяжелую дубовую дверь, подвешенную на кованых железных петлях, они по гранитной лестнице спустились в винный погреб. Эдвард сразу понял, что хотела сказать Ким, назвав погреб колоритным. Подвал напоминал средневековый донжон. Каменные стены, на которых крепились светильники, напоминавшие по форме факелы. В стенах выемки для бочек, похожие на камеры для заключенных. Каждая такая камера отделялась от центрального помещения кованой решеткой, запиравшейся тяжелым железным брусом.
— У того, кто это строил, было своеобразное чувство юмора, — сказал Эдвард, когда они прошлись по погребу. — Единственное, чего здесь не хватает, — это орудий пыток.
— Нам с братом это место тоже не очень нравилось, — согласилась с ним Ким. — Дедушке не приходилось запрещать нам бывать здесь. Мы и сами боялись сюда спускаться.
— И все эти сундуки, ящики и прочие емкости заполнены бумагами? — спросил Эдвард. — Так же, как на чердаке?
— Все до последней коробки, — ответила Ким. Эдвард остановился и, потянув на себя решетчатую дверь, открыл одну из камер. Бутылочные полки были в большинстве своем пусты. Вместо них можно было видеть бюро, шкафчики и сундуки. Эдвард разыскал на полке бутылку.