Грандмастер горы духов

Рейн Леа

– Думаю, мораль истории ясна, – заключил Вэйдун.

Ему никто не ответил, и он коротко рассмеялся.

– Что такое? Нечего сказать? Но вы же так любите поговорить!

– Простите, принц! – тут же взмолились служанки, и я услышала их всхлипы и сдавленные рыдания. – Мы больше так не будем! Мы и впрямь гадкие женщины!

– Конечно, времена изменились и я не могу казнить вас за злые сплетни, но это не значит, что ваша выходка останется безнаказанной.

– Нет, пощадите, принц! – заплакали они навзрыд.

Я испугалась, что Вэйдун сейчас их покалечит – мало

ли чего от него ждать, – поэтому выскочила из-за поворота и, налетев на него, оттолкнула в сторону.

Три зареванные сплетницы сидели на коленях и со страхом взирали на принца.

– Ты что вытворяешь? – удивился он.

– Пусть ты и принц, но нельзя просто взять и побить девушек за длинные и злые языки! – возмутилась я.

– Побить? – переспросил он. – Я хотел их уволить.

– Нет, принц! – зарыдали девушки. – Лучше побейте нас, только не увольняйте!

– А? – нахмурился Вэйдун.

– У нас семьи, младшие братья и сестры, которые не проживут без нашего жалованья!

– Тогда как вы смеете сплетничать, раз так дорожите этой работой? Такими темпами вы сами скоро станете куртизанками.

– Мы больше не будем. Госпожа Кара, простите нас за такие слова. – Зареванные и полные мольбы глаза обратились ко мне. – На самом деле мы вам просто завидуем, оттого и болтаем ерунду!

– Ай, – фыркнул принц, махнув рукой. – Я сообщу госпоже Цинь, пусть она сама решает, что с вами делать. Но в любом случае хочу, чтобы впредь вы знали, что принцесса Кара – моя сестра. Ее статус в этом дворце равнозначен моему, поэтому относитесь к ней, как относитесь ко мне.

– Мы поняли! Простите, принцесса Кара, такого больше не повторится, мы все поняли…

– Так-то они сейчас заговорили, – всплеснул руками Вэйдун.

Вся эта сцена мне совсем не нравилась, а разбирательство, которое устроил Вэйдун, тем более. Я взяла его под руку и поспешила увести подальше, чтобы поскорее забыть случившееся, как страшный сон.

– Уж лучше бы я сама на них наорала, – недовольно сказала я.

– Этот дворец отныне твой дом, и я не позволю, чтобы о тебе говорили подобное, – ответил Вэйдун.

– Я не хочу, чтобы ко мне хорошо относились только потому, что ты так приказал.

– Если бы ты на них наорала, вряд ли они стали бы хорошо к тебе относиться.

– Ладно, нет смысла сейчас спорить, – оборвала я. – Что сделано, то сделано.

Мы поспешили в темницу, где держали Тугана. Надзиратели сразу поняли, к кому мы пришли, поэтому без разговоров проводили нас к нужной клетке и отворили решетку.

Туган лежал на кровати без сознания. Я с опаской подошла ближе и заглянула в его землистое лицо.

– Он ведь… – я запнулась, – живой?

– Живой, – подтвердил Вэйдун. – Я его разбужу. Но не пугайся того, что увидишь. Я с ним ничего не делал. Это последствия того, что над его разумом долгое время издевались.

Вэйдун взмахнул руками. Здесь и без того было темно, но тени вокруг будто сгустились. По полу заклубились ленты тьмы. Они поползли, точно щупальца, в сторону лежащего Тугана, обволокли его тело и, приподняв без особых усилий, усадили в кровати. Вэйдун подошел и коснулся рукой

его лба. Туган тут же поднял веки, и вышло это так резко, что я шарахнулась. Его глаза светились, сияли разными цветами, то и дело вспыхивая и погасая. Во взгляде не было никакой осознанности, одна пустота. Это выглядело жутко, особенно учитывая внешний вид Тугана: он был бледным, губы потрескались, а растрепанные черные волосы липли к щекам. От того гордого и самодовольного парня, который приехал в Баифан свататься к Мэй, не осталось и следа.

Я не успела сказать и слова, как Туган внезапно заверещал, и из его тела начали хаотично бить молнии. К счастью, Вэйдун был к этому готов. Его щупальца из тьмы, по-прежнему обвивавшие Тугана, сразу же поглотили все разряды.

Мне хотелось схватить кузена за плечи и хорошенько его встряхнуть, да только он наверняка бы шандарахнул меня молнией насмерть. Мне оставалось лишь крикнуть:

– Туган! Ты меня помнишь?!

Он замолчал и уставился на меня. В его взгляде будто мелькнула осмысленность, и я едва не поверила, что все может закончиться так просто. Разумеется, я не могла привести Тугана в чувство одной фразой, учитывая, что у Вэйдуна это не вышло и за несколько дней. Кузен глупо похлопал глазами, как животное, которое не понимает, что от него хотят, а потом со всхлипом протянул:

– Просто убейте меня наконец…

– Мы не собираемся тебя убивать, мы хотим тебя вылечить, – ровным и спокойным голосом отозвался Вэйдун.

– Я больше так не могу, они повсюду. – Туган обвел комнату взглядом и скрючился, словно от чего-то уворачиваясь.

Я быстро огляделась. В темной камере с шершавыми каменными стенами было пусто, как в новенькой гробнице.

– Это образы в твоей голове, – спокойно объяснял Вэйдун. – Твои собственные мысли. Ты можешь ими управлять, они твои. Долгое время тебе вкладывали в голову чужие мысли, и ты разучился обращаться с собственными, но ты должен заново научиться.

Трудно было поверить, что еще пару недель назад в тронном зале они готовы были поубивать друг друга, а теперь Вэйдун нянчился с Туганом, как с ребенком.

– Уберите, уберите, я так больше не могу! – снова заверещал Туган и разразился новыми разрядами молний.

– Прогресс все-таки есть по сравнению с тем, что было, – вздохнул Вэйдун. – Но этого недостаточно.

– Туган, ты помнишь меня? – Я аккуратно приблизилась к кузену, чтобы не напугать. – Меня зовут Шамай, я твоя двоюродная сестра.

– Нет, нет, нет! – Он зарыдал, схватился за волосы и едва не вырвал их.

– Ладно, хватит. – Вэйдун взмахнул рукой, и Туган стал успокаиваться, медленно закрывая глаза. Так же медленно щупальца тьмы уложили его обратно в постель. – Иногда он себя калечит. Один раз начал биться головой об стену, и лоб бы у него треснул, как арбуз, если бы я вовремя не подоспел.

Я была в ужасе. Во сне Туган выглядел мирно, но, бодрствуя, совсем на себя не походил.

– Я стараюсь ему помочь, – продолжил Вэйдун, – но, похоже, нужно снова взять его под контроль и постепенно ослаблять, вот только сделать это некому, а возвращать его Жанбулату я не хочу.