Грани Игры
Шрифт:
Это был обыкновенный маленький воробей. Видимо влетел в трубу, ищя убежище от непогоды. Тём ощутил, как сильно бьётся сердце в крохотном, теплом и мягком тельце, зажатом в его ладони. Он поднёс птицу ко рту и резким выдохом взъерошил перышки на голове у воробья. Желтый птичий глаз раширился, сердце ещё сильнее стало биться в перепуганном тельце, будто пытаясь этими ударами разжать сковывающую его свободу ладонь.
Всё было как в детстве. Сколько он переловил в дедовском доме таких совсем молодых, едва ставших на крыло, дураков- воробьёв. Только у тех глаза были черными. И всегда, радостно показав деду свою добычу, он
Тём распахнул дверь на улицу и резко подбросил воробья вверх.
— Лети дурачок, и больше не ведись на обманчивое тепло.
Маленькая птица изо всех сил замахала крыльями и через миг исчезла в густых ветвях подступающих к домику высоких деревьев.
В углу домика нашлась вязанка сухих дров и через короткое время огонь жадно их начал поглощать, отдавая взамен тепло и испаряя влагу из расвешенной над печкой одежды.
А норд глядя на разноцветные язычки плмени, раздумывал о том, что каждая вещь уместна в свою эпоху и пытался представить себе, как бы он выглядел в доспехах и со Змеей крови в одной руке и зонтиком во второй. Картинка получалась веселая.
Он находился в поисках Клауса уже третий день. Долгие поиски Учителя уже стали входить в привычку. Кажется, он легче смог бы найти инквизитора в столичном Эйгене, чем в этой глухомани, куда зачем-то подался Клаус.
И вот сейчас замерзший норд сидел прямо на полу, вплотную к камину, боком ко входной двери и грел над огнём озябшие руки.
Скрипнувшая дверь и закрывшая дверной проём черная фигура застали норда уже крепко стоящим на ногах спиной к стене.
Незнакомец не переступая порог, окинул все углы дома внимательным настороженным взглядом, и, не увидев для себя никакой опасности, нехорошо улыбнулся норду.
— Повезло мне. Поиздержался я силой в дороге. А пополнить негде было. А тут мне на удачу путника Темный Властелин послал. Вот уж свезло, так свезло.
Тёму будто иголками пронзило предплечье. В том самом месте, где уютно расположившись на его руке, взрослел его тотемный котёнок. Рысь. Или Рыся. Энжи пояснял, что возможности котёнка будут увеличиваться по мере того, как будет расти и делиться силой с тотемным знаком сам Тём.
Знак научился предупреждать об опасности?
Тём положил руку на рукоять кинжала и ощутил, как начинает оживать камень в рукоятке некогда любимого оружия принцессы. Необычный холод остудил рукоятку и ткнулся в ладонь, неся с собой ярость и ненависть.
Душа Патриарха, пожалуй, впервые со времени посещения салона "Крем", проявила себя так сильно. Пара мгновений, в которых во время медитаций к Тёму приходили чужие видения, были не в счет.
В первом видении он — патриарх и девочка — вампир из салона мадам Катрин стояли на какой-то высокой башне, а внизу огромным темным пятном растекалась громада незнакомого ночного города.
Второй раз Тём ощутил себя сидящим с этой же девушкой на большом скальном выступе, нависающем над тихой, темной рекой. Над ними бледно — желтым фонарем висела низкая, огромная луна. Серебряные блики бежали по черной воде и притягивали взгляд.
Оба раза они с девчонкой держались за руки и говорили, говорили, говорили. И никак не могли наговориться.
И чувства от этих видений шли к Тёму спокойные и умиротворенные. Сейчас всё было по — другому. Тём сильнее сжал рукоятку и открылся, впуская в себя, рвущуюся из камня чужую ярость и ненависть. После чего
— Тут тебе не английский клуб. Может тебе и свезло, но мне, почему-то, кажется, что ничего тебе не обломится.
Уже вошедший в дом служка Тёмного Властелина впервые посмотрел не сквозь Тёма, а прямо ему в глаза.
От последующего за этим взглядом неуловимого движения вперёд внезапно обнажившимся клинком, норда спасли два "подарка" от вампира. Выученный ранее "рывок" и только что полученная ярость, временно увеличившая его статы, в том числе и ловкость.
Но даже этого бонуса Тёму хватало только на защиту, о контратаке он даже подумать не успевал.
Следующие два быстрых выпада острого клинка приняла на себя глевия.
Такое сопротивление жертвы если и не разозлило Тёмного, то удивило точно. Быстрым прыжком спиной назад за круг уверенного удара Змеи крови, он разорвал дистанцию с нордом, после чего внешне расслабленно прошелся перед ним, опустив при этом свой клинок вниз, острием в пол.
Если это была попытка выманить норда на безумную атаку, то она была напрасной.
Жаль, только, что перед Тёмом был человек, а не нежить. И все замечательные бонусы глевии против этого темного класса в данном случае не работали. Как и молитвы из сборника первоапостолов.
А вот "Щит веры" наложить на себя Тём мог, что и делал, пока темный адепт выпендриваясь, ходил перед ним вальяжным котом, загнавшим в угол мышь. А ещё у Тёма на подхвате была на крайний случай его палочка — выручалочка, и один раз сработавший фокус под названием "смертельный удар Ловца". Как там говорил Клаус: две темных души в одном камне не уживутся? Может этот шанс и не сработает. Ещё попробуй выбери момент, для удара кинжалом, и не попади под смертельный удар Темного. Но это был шанс, а вот в прямой атаке глевией этого шанса точно не было.
Следующая атака Тёмного стала последней.
Тём даже использовав рывок, не успел заблокировать глевией боковой удар клинка, вогнавший его уровень жизни сразу в оранжевую область. И время на то, чтобы выпустить Змею и перехватить в правую руку кинжал, Тёму никто не дал. Вражеский клинок, продолжая начатую ранее атаку, скользнул в его тело повторно, оставляя норду жизни меньше, чем её добавил "Щит веры".
Третьего, ставящего точку, удара не последовало.
Ещё одной серой тени, метнувшейся от двери, хватило одного с силой нанесенного укола, чтобы пробить клинком сердце человека, занятого добиванием норда. Последовавшие за этим два секущих удара мечом в основание шеи Тёмного, смогли отделить его голову от тела.
Брызги крови тяжелыми каплями упали на одежду и лицо норда, но он даже не дернулся, обессилено сползая по стенке на пол.
— Здравствуй, ученик. И что бы ты делал, если бы твой добрый учитель не проходил сейчас рядом?
Тём сквозь отступающую под действием эликсира красноту перед глазами, улыбаясь, смотрел в серьезное лицо Клауса.
— Уже бы не здравствовал. А Учитель разве мог не проходить рядом?
Теперь, наконец, улыбнулся и Клаус.
— Твоя правда. Не мог. Я две недели шёл по следам этого Темного. Надеялся, что он тот, кто сунул палку в ещё совсем недавно тихий осиный рой. Раньше я ближе подойти к нему не мог. У Тёмного была сильная свита из трех ведьм и колдуна. Мне понадобилось две недели, чтобы он остался один.