Грани II
Шрифт:
Элен пододвинулась ко мне, взяла за руки. Остро ударило, как током. Но это было нечто другое. Через кончики её изящных пальцев в меня вливалось знание. В первую очередь знание того, что обратной дороги скорее всего нет, и это следует принять. Знание о мириадах миров, над которыми светят разные звёзды. Знание о вековом одиночестве-несуществовании, о том, что видеть и осязать мир - само по себе счастье. Очнувшись, я посмотрела на Элен. Мне стало ещё страшнее, теперь уже из-за того знания, что она носит в
– Всё понятно, - пробурчал вернувшийся Харальд, забираясь в БТР.
– Это из-за пульсаций сжимающейся Зоны. Нас закинуло куда-то "рядом", вбок. Зато есть хорошие новости. Нам известно, что через все срезы, попавшие в Зону, протекает Река. На которой сидит давно известный нам дед Петрович. Для начала поедем к нему.
Не говоря больше ни слова, он пролез в кабину. Рыкнул мотор. Поворочавшись, "Ханомаг" сдал задом, потом Харальд его развернул и повёл по понятному одному ему курсу. Над нами таяла в рассвете густая синева, но в глазах ещё стояли звёзды чужого неба.
Мерная качка на пологих степных волнах и ровный рокот мотора убаюкивали. Мы ехали по совершенно безлюдной местности, среди высоких трав и непуганого зверья. Кое-где, ближе к низинам, зеленели рощицы берёз и осин. Утренний недосып заставлял глаза то и дело закрываться, я моментами проваливалась в дрёму и тут же выныривала. Элен так и сидела в своём пледе, склонив голову на мой ранец. Наверное, уже перевалило за полдень, когда Харальд сбросил газ и БТР плавно остановился.
Выбравшись из кабины в кузов, он с хрустом потянулся. Глаза были подёрнуты дымкой усталости.
– Привал. Соорудите пожрать, - сказал он, и подхватив две канистры, вылез наружу. Забулькало, остро запахло соляркой.
Нам ничего не оставалось, кроме как собирать нехитрый походный обед. Залив горючее, Харальд ходил вокруг "Ханомага", разминаясь. Короткий лязг затвора, раздавшийся снаружи, заставил нас вскочить и схватиться за оружие. Элен держала автомат неумело, но решительно.
– Оставь. Ещё не удержишь, натворишь дел, - я накрыла её руку ладонью.
– Сейчас увидим, что там такое.
Харальд вскарабкался на бронекозырёк, махнул.
– Отбой тревоги. Тут рядом что-то непонятное. Подъедем поближе. Встань за пулемёт на всякий случай.
Мы проехали всего метров сто. Густой травяной ковёр обрывался безобразной чёрной кляксой выжженной земли, тяжело потянуло застарелой вонью горелой органики. Эта неровная полоса уходила куда-то в искривлённую балку впереди нас.
– Ну и смердит же здесь...
– Элен отвернулась. Сделав несколько шагов, мы увидели остов сожженной машины. Металл был перекручен и погнут взрывом. Скорее всего, при жизни это выглядело как большой внедорожник. Харальд повёл ладонью: "Стой тут", и подошёл ближе, закрыв нос вынутой из кармана куртки косынкой.
Заглянув внутрь выгоревшей машины, он дёрнулся. Махнул нам:
– Идите отсюда.
И через минуту сам поднялся из балки.
– Всё здесь ясно. Их расстреляли из какого-то тяжёлого оружия, может, гранатомёта. Всё было очень быстро. Где-то неделю назад. Поехали, я положил термитный патрон с задержкой. Река рядом.
На еду я смотреть не могла. Сложив всё в пустой патронный ящик, я уселась на откидную скамейку. Взревел двигатель, отдавшись в корпусе короткой вибрацией. Или это уже меня саму трясло? Через минуту позади гулко хлопнуло, из балки поднялся жаркий шар прозрачного пламени. Я вдела, как трава вокруг превратилась в пепел, даже не загоревшись. Да, всё верно, хоть так похоронить. Не нарвёмся ли и мы однажды на неизвестных бродяг? Тонкая броня "Ханомага" не остановит реактивную гранату. Меня передёрнуло от такой мысли.
– Нет.
Элен, вынырнув из своего странного, похожего на ступор забытья, повторила:
– Нет. Ещё какое-то время с нами ничего такого не случится. Пока девочки прядут нашу нить*.
– Надолго ли?
Она пожала плечами.
– Кто знает. Но оставаться там - она показала куда-то за спину - мне уже было нельзя. А с вами у меня есть шанс. Как и у вас со мной.
– Мне уже страшно, - я пересела к Элен, шепча ей на ухо. От неё пахло чем-то терпким, похожим на морской ветер.
– Харальд стал другим. Он никогда не был таким... жёстким.
– Ты права. Но сейчас нельзя по другому. Если он отпустит себя, даст волю эмоциям и чувствам, то мы никуда не доберёмся.
– Я больше боюсь даже не за себя. За него, что он перегорит.
Элен немного отстранилась, посмотрела мне в глаза.
– Пока... пока ты с ним, этого не случится. Он уже...
– на мгновение прикрыв глаза, Элен продолжила - ...уже потерял Фрези. И ты всё, что у него осталось.
Я вздрогнула.
– А ты?
– А что я? Не хочу я об этом думать. Забудь, - отрезала Элен.
Молча мы ехали почти полчаса. "Ханомаг" качнулся на какой-то неровности и замер, глухо фыркая двигателем. Харальд выглянул к нам и забрался на крышу кабины. Когда он обернулся, я увидела первую тень улыбки на его лице за прошедшие сутки. Сама не заметила, как оказалась рядом с ним.
– Смотрите, - взмахнул он рукой.
За спиной прошелестела длинная юбка из мягкой тонкой тафты. Элен уехала в чём была. Она ахнула. В паре километров от нас, полого извиваясь между высоких холмов и прибрежных рощ, несла свои воды Река.
– Вот теперь можно отдохнуть. До переправы отсюда ещё два часа ехать. Вокруг чисто, можно погулять, только недалеко.
Мы с удовольствием слиняли из железной коробки. Я ещё успела услышать лязг патронного ящика, в который недавно сгребла наполовину приготовленный обед. Элен оглянулась, хихикнула.
– Ты чего?
– Мужчину всегда приятно кормить.
После секундного замешательства я всё-таки решила промолчать.
* Норны, прядильщицы судеб.