Грани лучшего мира. Дилогия
Шрифт:
– Вас пугает груз ответственности за принятое решение, уважаемый реамант?
– спросил Шеклоз.
Его тон был очень строгим и холодным, но Амениру почему-то показалось, что в нем было нечто доброжелательное. Так шпион предлагал ему помощь?
– Возможно, - ответил юноша.
– Наверное, да. Да.
– Но вы считаете, что нам нужно продвигаться к Куполу, однако не знаете насколько это опасно и готовы ли вы рискнуть всем, чего мы добились, хотя времени на раздумья уже не осталось, - продолжил глава Тайной канцелярии.
– А еще вас несколько сбивает с
– Я не знаю... То есть, наверное, да.
– Хорошо, я вас услышал, уважаемый реамант, - улыбнулся Шеклоз.
– Мастер Мирей тоже не решается отправлять солдат туда, где их с огромной долей вероятности ожидает гибель. Просто вы хорошие люди и цените чужие жизни. Тогда командовать буду я. Мне уже никакая ответственность не страшна.
Сначала Аменир хотел возразить, но промолчал. Мим был прав. Надо просто довериться ему, переложить обязательства перед миром и муки совести на него. "Какой же я все-таки трус...", - вздохнул реамант и согласно кивнул шпиону.
– Опять...
– прорычал Мирей, добавив несколько красочных ругательств, которые не оставили равнодушными даже смертепоклонников.
Шеклоз уже отдавал указания агентам Тайной канцелярии, которые должны были быстро пройтись по рядам стоящих на краю кратера солдат Комитета и пояснить им, что именно они должны видеть и как действовать, когда услышат сигнал. Тени агентов растворились в слишком светлых тенях, хотя сейчас этого не требовалось, просто сказывалась профессиональная привычка. Через две минуты начнется сражение. Или лучше сказать - резня.
– Они безоружны, - пробормотал Аменир, рассматривая людей у купола.
– Вчерашние крестьяне, мелкие торговцы и ремесленники. Они просто отчаялись и поверили словам лжепророка Судьбы, потому что перестали доверять Комитету. Зачем их убивать, мастер Шеклоз?
– Вы сами ответили на свой вопрос, - улыбка шпиона заблестела немного ярче.
– Они отчаялись и перестали доверять Комитету.
– Но они же люди!
– возразил реамант.
– Я не могу поверить, что вы сейчас думаете о политике и сохранении власти Комитета. Это на вас не похоже.
Мирей изумленно вылупил глаза и едва не задавился смехом, рискуя лишить готовящуюся атаку эффекта неожиданности. Его мнение о Шеклозе существенно отличалось от представлений Аменира.
– Сперва скажите мне, уважаемый реамант, слышали ли вы проповеди культа Судьбы?
– поинтересовался глава Тайной канцелярии, проигнорировав комита колоний, который истерично трясся от сдерживаемого хохота.
– Один раз. На улице в Новом Крустоке. Там был человек, назвавший себя Глашатаем, он говорил что-то бессвязное, я не вникал. Но за ним пошло много людей...
– И люди эти не вернулись, - закончил за него Шеклоз.
– Признаюсь, я обо всем этом знал, но не стал мешать им. Хотите спросить почему? Потому что отчаяние распространялось среди горожан и беженцев как чума. Если бы адепты культа Судьбы не увели за собой готовых сорваться людей, то вскоре нам было бы некого спасать. Поддавшись отчаянию, человек становится опаснее и ветров, и купола, и вообще всего ирреального. От внешней угрозы можно убежать, спрятаться, от нее можно избавиться, чем бы она ни была. Но от внутренней - никогда.
Как всегда, Мим был очень жесток в своей правоте. Но почему же Амениру так сложно принять ее? Он ведь прекрасно понимал ход мыслей главы Тайной канцелярии, но никак не мог согласиться с ним. Опять эта проклятая разница между "правильно" и "по-человечески"...
– Они же люди...
– растерянно повторил реамант.
Ему на миг показалось, что в глазах шпиона промелькнуло одобрение.
– Вы видите мир совсем не так, как я, - с какой-то грустью в голосе произнес Шеклоз.
– И я очень надеюсь, что вы никогда не примите мою точку зрения. Но, увы, сейчас я должен указать вам на одну неточность в вашем отчасти справедливом замечании.
– То есть?
– Вы сказали, что они люди, - улыбнулся глава Тайной канцелярии.
– Но на самом деле они пока еще люди. Именно "пока еще". Смотрите сами...
"Пока еще?", - Аменир не совсем понял, что имел в виду Шеклоз, но все же последовал его совету. А ведь если присмотреться, то культисты вовсе не выглядели напуганными и держали их тут явно не насильно. Зачем они так рискуют своими жизнями? Причем купол способен сотворить с человеком вещи, которые в разы ужаснее любой смерти. Неужели они действительно так сильно прониклись идеями фанатиков, вещавших якобы от имени Судьбы?
Аменир увидел, как человек в багровых одеяниях поманил кого-то рукой. Из толпы вышла женщина в платье, которое некогда было отличительным признаком жены достаточно зажиточного ремесленника. Теперь оно все было изорвано и покрыто пятнами грязи. Судьбе ведь абсолютно не важно, в каких сшитых кусочках разноцветной ткани перед ней предстают люди, так зачем же забивать себе голову такими пустяками, как одежда?
Глава этих культистов отошел в сторону, пропуская женщину к куполу. Она уверенно подошла к кромке беснующегося грязно-золотистого света, и в следующий миг ее наполненный болью и экстазом крик расползся по внешней оболочке купола, которая жадно впитывала в себя чувства, эмоции и мысли очередной добровольной жертвы. Сияние подхватило иссушенное тело в изорванном платье и, растерев в мелкую пыль, развеяло женщину по ветру, вьющемуся вокруг жидкого золота небольшого лучика ирреальной энергии. Так она приняла свою судьбу.
– Пустая смерть, - прошипел Ачек, стиснув зубы от ярости и негодования.
– Их остатки жизни уходят в никуда, владыка не в силах подарить им единственно истинное! Я должен освободить их ото лжи...
Он выхватил кинжал и был готов броситься к куполу, но Шеклоз остановил его.
– Успокойся, - голос шпиона как будто парализовал сектанта.
– Через минуту мы положим конец их заблуждению. Почитаемый тобой Нгахнаре останется доволен.
– Это неправильно, - севшим голосом произнес Аменир, отказываясь верить своим глазам.
– Они действительно убивают себя. Но... это ведь еще не повод нападать на них.