Грани морали
Шрифт:
Честно сказать, сама не понимаю, как умудрилась потушить пожар. Меня будто потянули за невидимые веревочки, мягко, но настойчиво. Невозможно было сопротивляться, только действовать.
Потерпела бы минуту, и нас спасли бы без моего участия.
Теперь вот расхлебывай!
— Ваше высочество! — пискнули хором горничные, и повисли на мне с двух сторон, стискивая в объятиях. Совершенно не по протоколу, но мне немного полегчало.
Вообще-то утешать и обнимать должен был бы супруг, но Элайдж откровенно старался держаться от меня подальше.
Похоже, огонь не просто имел магическое происхождение. Он был, если можно так выразиться, сориентирован на достижение цели.
То есть убийство меня.
Принц же, судя по его распоряжениям, решил что покушались на него.
— Проверьте всех, кто видел меня в коридоре. Могли подкупить слуг — расспросите и их! — цедил он раздраженно, отмахиваясь от суетящегося рядом пожилого круглолицего целителя. Его я знала в лицо — тетушка как-то показывала, но имени не помнила. — Не понимаю, как они могли пронести артефакт, на дверях же стража!
— Подарки, — ровно обронила я в наступившей неожиданно паузе.
Все взгляды сошлись на мне.
Мужчина, которого Элайдж назвал Мэдом, заинтересованно прищурился.
— С чего вы взяли, ваше высочество? — уточнил он. — Не смею сомневаться в ваших выводах, но обычно все свертки проверяют перед тем, как отнести их в королевские покои…
— Значит, добавили замедленную активацию, — пожала я плечами.
Слова срывались с губ сами, без контроля со стороны разума. Тот в панике отключился, не желая осознавать действительность.
Меня раскрыли.
Элайдж теперь знает, что я магичка огня.
Что он предпримет? Разведется? Выгонит?
Или же предпочтет избавиться радикально? Не успела я его очаровать и привязать к себе. Подумаешь, один раз покувыркались… так с любой фавориткой можно. По сути, я ему чужой человек. И восставать против традиций он ради меня не станет. И так уже навоевался, отстаивая мое право не запечатываться…
Погрузившись в панику, я не слишком понимала, что именно выбалтываю незнакомцу. Он же, переглянувшись с принцем, принялся меня расспрашивать подробнее — что именно я имею в виду. Как технически достижима отложенная активация. И насколько сильна моя привязанность к Хакону.
На последнем вопросе я встрепенулась, очнулась и нервно расхохоталась.
— Вы действительно думаете, что я рискнула бы жизнью, лишь бы нагадить Сандару и лишить его наследника? — с сарказмом поинтересовалась я.
Напряженное молчание сказало мне больше, чем десяток заверений.
Да, меня и правда подозревают в покушении.
Замечательно.
Только этого мне для полного счастья не хватало.
— Мейстер Уинтроп, мы закончили.
Мейстер Уинтроп?
Муж герцогини. То есть герцог. То есть дознаватель.
Чудненько, Ларис, нашла, с кем разоткровенничаться…
Местный представитель следствия нетерпеливо кивнул, отогнал работника жестом и снова хищно повернулся ко мне. Только я уже пришла в себя и прикусила губу, чтобы ненароком не закопаться еще глубже.
— Пожалуй, нам стоит продолжить беседу в более удобном месте, — вмешался неожиданно Элайдж. — Принцесса переоденется и присоединится к нам чуть позже.
— Во что? — хмыкнула я, красноречиво косясь в сторону гардеробной, где медленно оседала черная копоть от потревоженных обгорелых лохмотьев.
— Девочка моя! — В комнату ворвалась тетушка и смяла меня вместе с покрывалом в сокрушительных объятиях.
Я уткнулась ей в плечо и всхлипнула. Без слез, без истерики. Горло сдавило понимание, что это конец. Во всех смыслах. Теперь всем станет известно, что я магичка огня, из чего может быть два вывода.
Для короля — что экспертиза была поддельной, его сыну подсунули неправильную невесту с целью подорвать плодовитость династии.
Для тетушки же станет очевидно, что она призвала не ту душу. Потому что больше посторонней магии в теле Лоренны взяться было неоткуда. С одной стороны у нее предки воздушники, с другой — земля. Огонь-то откуда?
— Я сообщу его величеству. — Голос Элайджа дрогнул, но внешне он не сомневался ни минуты.
Игнорируя предложенный дознавателем камзол, зашагал по коридору прямо так, как был — в одних штанах и неплотно застегнутых сапогах.
Когда только обуться успел?
Я поджимала босые ноги и пыталась завернуться в покрывало, как в кокон. Спрятаться бы как в детстве в домик, и чтоб не трогали!
— Позвольте, я провожу вас. — Дознаватель давал понять, что далеко меня не отпустит. Разрешит привести себя в божеский вид, но на этом поблажки подозреваемой закончатся.
Что ж, этого следовало ожидать. Слишком уж все хорошо складывалось.
— Пойдем, милая. У меня есть несколько нарядов со шнуровкой, — спохватившись и заметив наконец мое плачевное состояние, захлопотала тетушка. — Не переживай, все образуется.
— Конечно, — скептически поддакнула я для вида, поднимаясь и послушно следуя за родственницей.
Мне было совершенно очевидно, что образовываться чему-либо хорошему неоткуда. А вот неприятности — запросто!
В мешковатом, наспех подогнанном по фигуре платье я смотрелась как погорелица, коей, впрочем, и являлась. Главное, приличия соблюдены. Мне самой на внешний вид было глубочайшим образом плевать. Куда сильнее меня занимал вопрос: что со мной теперь сделают?
— Только не в казематы. И пыток не надо! — доверительно попросила я дознавателя по дороге в королевский кабинет.
Мужчина поперхнулся и закашлялся.