Грани пустоты
Шрифт:
И пол ушёл из-под ног. Сильнейший толчок тряхнул корабль.
Тележка врезалась в стекло, неприятно лязгнула по ушам разбившейся посудой.
Тут же погас свет, и ещё более противный писк раздался из всех динамиков разом. Мигающие жёлтые лампы больно резанули по глазам, привыкшим к полумраку.
И отсек потонул в панических криках.
– Разгерметизация, – холодно объявил металлический голос, перекрыв писк сирен. – Внимание пассажирам, следуйте командам экипажа и пройдите к спасательным шлюпкам.
Этот день был проклят с самого утра…
Двери,
Николай тоже бился, не помня себя от страха. Он толкался в этой орущей куче у выхода. Тоже что-то кричал, кого-то бил и чуть не сломал руку о бесчувственный свинец.
Выбежать, вырваться, выжить. Дышать, дышать… Кажется, он плакал. В какофонии было не разобрать. Пронзительно кричали чьи-то дети, завывали женщины, и долбились в дверь без устали. И без результата.
Бардак вокруг и в голове продолжался, пока чья-то сильная рука не выдернула Николая из толпы. По инерции он ещё рвался вперёд, но стальная хватка удерживала его на месте.
А потом он напоролся на серые глаза стюарда. И как-то разом сник.
Стюард кивнул, удостоверившись, и снова полез в толпу. Он выдернул ещё кого-то, плеснул стаканом холодной воды в лицо слишком громко орущей девушке. Рядом с ним ещё несколько мужчин занимались тем же самым.
Паника – первый враг спасения.
– Пассажиры! – в который раз закричал капитан «Галактики», замерший в стороне от общей кучи. Он пытался сохранять спокойствие, но лицо сдавало его с потрохами. Одно дело – лекции по аварийным ситуациям, и совершенно другое – реальная жизнь, где авария была исключена. – Прошу, успокойтесь!
Николай судорожно огляделся. Вокруг, в запертом отсеке не было никого из экипажа. Кроме несчастного капитана и стюарда.
Значит, нас скоро выпустят и проводят к шлюпкам – подумал он, делая длинные долгие вздохи. Жёлтые аварийные лампы перестали мигать. Руки Николай засунул в карманы, будто отстраняясь от толпы. Тусклый, тревожный свет замер, отражаясь на испуганных лицах. Безумная долбёжка в двери прекращалась.
Экипаж не оставит пассажиров в беде. Ни пассажиров, ни капитана. Ведь шлюпки целы?
Больше ни о чём, кроме спасительных челноков, думать не получалось. И медленные, размеренные вздохи занимали всё пространство.
Капитан, наконец, взял себя в руки и начал что-то говорить.
Николай не мог разобрать его речь. Буквы звонко и чётко разносились по отсеку, но не складывались в слова.
Солнце… Где-то там было огромное солнце. Которое точно проживёт дольше, чем он.
Рядом кто-то снова испуганно вскрикнул. Кажется, беременная девушка. Дёрнулась в объятия мужа, спасаясь от страшных новостей.
Бомба. Это слово он разобрал первым. И почему-то стал думать, а что звучит в космосе хуже – бомба или разгерметизация? Получалось
Как-то слишком трагично. Умирать не хотелось.
Николай титаническим усилием воли вернул себя в мир, или мир в себя. Но речь капитана он начал понимать.
Нервно теребя фуражку, капитан стоял у сенсорного терминала и нажимал одну и ту же кнопку. Картина на экране не менялась.
– …сбой системы, – вещал он. – Мы не могли остаться последним выжившим отсеком. Тогда бы не сработала системы герметизации дверей. Значит, это обычный сбой. Пострадало не больше одного отсека.
Он говорил уже вполне уверенно. «Галактика» – непотопляемый корабль. Ни единого сбоя за сто пятьдесят лет. Совершенная защита, дублирующие двигатели, отлаженная работа даже при потере отсека или двух. И, конечно, достаточное количество спасательных шлюпок рядом. Прямо за этой свинцовой стеной. И намертво закрытой дверью.
– Рубка, приём! – неожиданно громко гаркнул капитан в рацию. – Приём! Доложите ситуацию!
На том конце была зловещая тишина… На момент перелёта в близи от солнца, в рубке находился почти весь экипаж. Техники, пилоты, инженеры. Все, кто досконально знал устройство корабля, и мог действовать в аварийной ситуации, молчали.
Бомба… Опять это гадкое слово всплыло в сознании Николая. Пульс продолжал зашкаливать, но относительная ясность вернулась.
Недавно он уже видел бумаги по устройству похожего корабля. Его фирма проводила аудит компании «Космотранс» – ближайших, но менее успешных конкурентов «Галактики». Их корабли были не менее надёжными, но вот бухгалтерские отчёты не сходились.
Ошибку заметил Николай, и поэтому летел сейчас в этом проклятом корабле – на разнос к начальству. За «Космотранс» давили с верхов.
Устройство корабля… В передней части на первом уровне – рубка управления, каюты экипажа. На втором и третьем – все технические зоны, генератор кислорода и прочие системы жизнеобеспечения. Прямо над рубкой. Если бомба была там…
– Двери открываются с рубки и с дублирующей панели на втором уровне. Даже если система генерации кислорода неисправна, у нас в запасе достаточно времени, чтобы добраться до панели и открыть двери. Система вентиляции соединяет переходами почти всю станцию, и люки на ней открываются вручную…
– А если за этой дверью уже нет отсека? И шлюпок… – в повисшей тишине протянул тонкий женский голосок. Четыре десятка человек, застрявших в Видовой, напряжённо смотрели на капитана.
– Тогда и нас с вами уже бы не было, – жёстко и безапелляционно отрезал он.
– То есть мы залезаем в вентиляцию и попадаем в наш отсек с челноками? – мужской голос из другого конца Видовой, уверенный, спокойный. Он был одним из тех, кто первый начал растаскивать толпу.
– Нет. Система корабля дала сбой и закрыла абсолютно все двери, к спасательным капсулам тоже. Нам нужно добраться до панели или до самой рубки. На остальных уровнях остались люди, их тоже нужно направить сюда.