Грани пустоты
Шрифт:
Но на Земле, что на первой, что на второй, эти мысли его не посещали. Непыльное место и хорошая зарплата давали много преимуществ. Но только не здесь, наверху, где все равны.
Корабль слегка дёрнулся, проходя плотные слои атмосферы. Николай стиснул подлокотники так сильно, что костяшки побелели. Стало почти больно, но и этот ход перестал отвлекать.
Боги, как же страшно…
– Можете отстегнуть ремни, мы покинули атмосферу Земли-1, – бодро отрапортовала стюардесса.
И как же глупо бояться таких мелочей. Как чувствовать первобытный ужас в освещённой электричеством
Но сколько себя не ругай… Ай, ладно.
– Не желаете напитки? – молодой стюард в форменном синем костюме с тележкой застыл в широком проходе напротив кресла. Николай вымученно улыбнулся в ответ и кивнул на бокал с водой. Взять его в руки он не рискнул – не хотелось убеждаться, что они всё ещё дрожат.
Стюард медленно опустил бокал на столик и тоже улыбнулся в ответ. Будто ободряюще. Но в его плавном движении было слишком много медлительности. Так бы двигался сам Николай, если бы пришлось скрывать эту проклятую дрожь.
Коллега по несчастью.
– Спасибо, – вежливо прошептал он.
Другие пассажиры уже отстегнули ремни и разбредались по огромному кораблю. Впереди было многочасовое путешествие по пустынному космосу, и единственным развлечением извне были короткие вспышки на солнце, когда «Галактика» будет проходить максимально близко к нему. Многие брали биллеты на рейс только ради них.
Но корабль предоставлял массу других развлечений. Игральные залы, кинотеатры живого присутствия, огромная оранжерея вечно зелёных растений, бесчисленные рестораны с кухней на любой вкус.
Обычно Николай не сходил с места весь полёт. В космосе страх был не так силён, но неприятное сосущее чувство внутри не желало проходить. Еда вызывала отвращение, а перебить тревожность получалось лишь книгой. И будь то новый роман или новый отчёт с предприятия, только печатные буквы и спасали.
Но сегодня день был проклят с самого утра. Ему снилась бывшая девушка, ушедшая полгода назад без объяснений. Из-за неё он проспал будильник. И чуть не пропустил рейс, куда и так не хотел являться.
В отсеке с его креслом пахло лавандой. Цвёток был красивый, да и аллергию он давно вылечил, но неприятные воспоминания остались.
Ещё во время посадки он уронил очки. Дужка треснула и теперь болезненно натирала.
А на Земле-2 его ждал начальник, недовольный результатами последней проверки. Испортить полёт сильнее было уже невозможно.
Поэтому он поднялся и отправился вместе с остальным потоком пассажиров в «Видовую» – отсек с огромным иллюминатором – впервые посмотреть на эти вспышки. Ноги всё ещё плохо гнулись, пальцы подрагивали, а стакан воды остался нетронутым.
Напоследок он оглянулся на стюарда, заканчивающего обходить кресла. Довольно высокий парень с короткими русыми волосами и такими пронзительными серыми глазами показался знакомым. Тот развернулся и снова ободряюще улыбнулся Николаю. Нет, всё же показалось.
Он заставил ноги идти. Один раз, всего один раз он посмотрит на солнце и больше никогда не покинет кресло в полёте. Или уволится сразу по возвращении домой.
Как выглядит Видовая Николай знал. Прежде, чем
В ожидании люди рассаживались на мягких пуфах – единственной мебели в Видовой. Несколько пар, трогательно держащихся за руки, уселись у самого иллюминатора, занимавшего всю стену. Одна из девушек была на последних месяцах, и муж нежно поправил её подушку. Ещё несколько десятков людей, на которых Николай даже не взглянул.
Он застыл напротив разъезжающихся створок иллюминатора. Напротив кромешной пустоты космоса и пока далёкой яркой вспышки – солнца. Застыл, поразившись собственной глупости, слепоте и прочим порокам, которые рождает слишком комфортное кресло.
Заиграла тихая музыка без слов, разговоры перешли в почтительный шёпот. Всё меркло перед величием Вселенной. Ни один рекламный ролик, ни один монитор не способен это передать. Лишь увидеть вживую, почти прикоснуться к одной из величайших тайн мироздания…
Даже страх отступил. Николай впервые задумался, что привычное с детства светило, которое он так часто рисовал на полях школьной тетради – это не милый жёлтый кружочек с глазками и улыбкой, а огромный термоядерный взрыв прямо над его головой. Он смотрел и силился в это поверить, представить чуть раньше, чем сможет убедиться в его силе.
Солнце неумолимо приближалось, стекло иллюминатора темнело сильнее. И вот уже других звёзд было не разобрать в царящем полумраке, а единственная близкая окрасилась в тёмно-красный свет, заслонённая фильтрами. Кажется, прошёл целый час, как он застыл на этом месте. Или уже два?
Прямо перед ним невесомые оранжевые потоки заворачивались в смертоносные круги, вились спиралями, танцевали в одном им знакомом ритме… Величие звёзды и ничтожность человеческого века на её фоне поглощали.
Он не слышал музыки, не видел людей вокруг. Только красно-оранжевый танец впереди, только замирающее сердце, что рвалось объять необъятное, проникнуть в каждый миг и мгновение великого замысла. Огромный взрыв – твердил он себе, не в силах принять такой поворот реальности. И ощущая новую накатившую слабость, слегка пошатывался.
Солнце бурлило, кипело и жило собственной жизнью. Солнце существовало миллионы лет, и совершенно не подозревало о маленькой точке – корабле «Галактика» – пролетающей так близко к нему.
Когда оно снова отдалилось, Николай заметил стюарда, в таком же немом восторге застывшего неподалёку. Его опустевшая тележка откатилась, но парень не замечал этого. Ни единый мускул на лице не выдавал его волнения, но в этом море спокойствия Николай чувствовал бешеное бурление внутри.
Он сам ещё не понял, как относится к новому опыту. Прежней жизни уже не будет… Ради такого стоило оторваться от Земли. Отбросить старые страхи, будто они – ненужная маска, а не твоё собственное «я».