Грани: Система Иерархии
Шрифт:
– А как же спецназ, машины, меня тут же ликвидируют, не успею я сделать и нескольких шагов.
– Какой спецназ, господа, кроме нас тут больше никого нет. Ах да, понимаю, понимаю - префект кивнул – черт возьми, ваша самонадеянность и надменность мне даже нравится, вы могли бы далеко пойти, Ильин, весьма далеко. Но с чего вы взяли, что стоите таких затрат?
– Стас…. – начала Альта.
– А вот этого делать не стоит – прервал и погрозил пальцем префект – не стоит обманываться, девушка, видите ли, я лишь внешне имею форму человека, так сказать облик, как впрочем, и вы, но внутри мы совсем разные. У низверженных своя мораль, потому не утруждайтесь зря, я не имею совести и ваш фокус с полем соборной вести не удастся.
– Чего ты хочешь, тень – расширенными глазами смотрела на префекта Альта.
– О, я вижу с момента нашей последней встречи вы стали более проницательны. Браво, брависсимо, экскурс в мой мир пошел на пользу. Прежде всего, мне нужен шеврон, мне нужна энергия, мне нужен этот мир - разве я многого хочу? Но помня вашу эмоциональность – он небрежно взмахнул рукой, и Альту обвила плотная черная лента мрака – я надеюсь…
Тут он кубарем покатился по земле сбитый размазанным силуэтом Бисквита, подкравшимся со спины, ловко перекатился через голову, вскочил на ноги и, едва увернувшись от свистнувших у самого горла когтей, несколько раз выстелил от бедра. Бисквит тяжко рухнул, уронив голову в траву опоздав всего на мгновение, на самую малость не успев дотянутся до серого.
– Бискви! – закричал Стас и прыгнул на префекта. Серый снисходительно улыбнулся, однако его пренебрежительная улыбка быстро сползла с лица и они стали кружится по поляне в вихре ударов и контр выпадов. Несколько раз серый падал навзничь сраженный оператором, а потом неожиданно выстрелил в Стаса сгустком тьмы.
Стас упал рядом с Бисквитом и, перебарывая холодеющее тело, скосил на него глаза.
– Ах, зачем же вы так нервны, молодой человек? Признаюсь, вы меня удивили, весьма немногие оперативники земной ступени владеют таким темпом скоростного воздействия и уклонения на уровне предугадывая ударов. – он присел возле Ильина – Вы хоть имеете представление сколько эонов я ждал возможности воплощения в человеческом обличии и одной ипостаси, что бы опрометчиво рисковать всем достигнутым ради нелепой идеи чести? Важна лишь цель. Это лишь в фильмах, кинолентах в последний момент главного злодея настигает возмездие и все заканчивается хорошо. Но в жизни, в реалии все не так, все по-другому и вы, как не горько это осознавать, сами понимаете и признаете это, но надеетесь, все же надеетесь на чудо, на Бога, на милосердие. Однако где он ваш Бог, где он проявлен среди людей?
Префект наклонился и зашептал в самое ухо:
– Он высоко, где-то там, на небесах, в тех самых небесах, в которые сейчас смотрят ваши холодеющие и умирающие глаза. И ему нет никакого дела до тех, кому нет дела до него. Поэтому этот мир уже изначально мой. Все ваши попытки создать в планетарном поле нить надмирного сознания на уровне идеи и социума утопична, нелепа, я бы даже сказал смехотворна. И знаете что Ильин? Я даже не стану уничтожать вас, пачкать о вас руки. Вы будете очень удивлены но, дьявол тоже имеет милосердие - вы сами уничтожите себя, слышите, сами, как пауки в банке. Как смешно наблюдать за никчемными людишками, возомнившими о себе невесть что, вообразившими, будто не отрекаясь от меня в жизни, в своих мыслях и поступках, можно достигнуть небесных высот! Иллюзия, всего лишь иллюзия, и что самое смешное - свой внутренний иллюзорный мирок вы начинаете проецировать на реальный, и навязывать миру то спасение, в котором он вовсе не нуждается. Ведь написано же: «Спасись сам, и спасутся тысячи».
Он схватил Стаса за волосы:
– Так покажите мне, покажите этих спасенных? Покажите тех, кто действительно изменил себя, а не кривляющиеся зеркальные витражи вовне. Молчите? Молчите, Ильин, ибо знаете, видите и осознаете - вы сами начали пожирать друг друга. Истреблять, доказывая именно мое превосходство в вас, прикрываясь словоблудием о преображении божественной природы в человеке! Вы отбросы, неудачники, не сумевшие чего-то достичь в этой жизни, решившие стать наследниками царствия, не совлекаясь, между тем, обычаев, устоев и пристрастий этого мира! Пройдет совсем немного времени, Ильин, и ваша обожаемая Ольга в самообличении разрушит все что возводила, развалится под весом возросшего самолюбия. Случится то же, что случилось с Кришной, Мухаммедом и Буддой: мосты, которые они строили в утопическое царство света и истины рухнули срубленные их же учениками, ищущими славы и власти. Ваша школа станет точно такой же пустой скорлупой, где уже нет света, нет тепла, где все давно сгорело и умерло и чей труп в виде формы будет, болтаются по холодному космосу, исправно обеспечивая меня все новыми и новыми болванами- фанатиками. Все очень просто, Ильин - это мой мир и вы играете по моим правилам.
– Зачем так далеко, серый, истина она всегда где-то рядом.
Серый отскочил от Ильина оборачиваясь на голос.
– Ты! Снова ты.
– Ну, так стреляли.
– На этот раз тебе не уйти! Ты так долго уходил от смерти, так упрямо ускользал из моих сетей, спасаясь как будто из огня, но на этот раз все закончится.
– Нет, серый, все только начинается. Ты сам запутался в своих тенях: не было никакого предательства, ты увидел его там, где тебе хотелось его видеть, но и шеврон упал не случайно, а по промыслу, образовывая окно в духовный мир, куда ты стремишься и которого так страшишься. Ты слишком жаден и нетерпелив, ты захотел получить его сам, не доверяя никому из своей гвардии, спешил не упустить свой шанс и возможность черпать из источника и наконец воплотится в одном человеке, собрав себя в цепи времен. Но ты ошибся, твой просчет в том, что даже собрав шеврон воедино ты не смог бы его использовать, потому что никто не даст тебе ни кванта энергии из тех скважин которые ты собрался сверлить в мироздании надеясь пробиться к Древу Жизни, что бы на его плодах вскармливать преисподнюю - достаточно и одного канала отпадения. Ты самонадеян, надменен и высокомерен по отношению к нам, к людям, из-за которых собственно и пал, проявив гордыню и позавидовав тому, что даровано нам, то, что так долго и безуспешно ты пытаешься отнять и присвоить себе. Но дар творить жизнь из себя, данный нам как естество по чину богосыновства, пребудет в нетлении в самой сердцевине даже самого падшего человека. Совершенствуясь веками в искушении, ты все равно не сможешь обмануть всех, не сможешь усыпить в беспечности и самонадеянности тварного принципа «живи сегодня», не сможешь соблазнить навязанными тобою прелестями и иллюзиями, ибо все это не есть человек. Потому у Бога всегда будут те, кто бодрствует и стоит на гранях нашего мира, нашего, потому, что ты не стал и не никогда станешь его властителем.
Серый затрясся от злости и вокруг него начала клубится и пульсировать тьма.
– Ты не набрал еще всей силы, тебе все еще нужны подручные, но не жди свой элитный спецназ, его не будет еще достаточно долго, он слишком занят. Понимаешь, на подъездах сюда, не иначе как с кем-то перепутав, их атаковала братва, да-да, та самая братва, огребье, мусор.
– Ты, обломок, не сгоревший по оплошности, так и не сумевший перейти через грань, не думаешь ли ты что сможешь остановить меня?
– Нет, не думаю, но кому как не человеку совершенному заповедано Господом судить ангелов?
С этими словами рывком подскочил к Альте, разорвал черную пелену, что треснула и в ослепительной вспышке отбросила его в сторону.
Альта склонилась над Стасом, на миг прислушалась к его дыханию, потом провела рукой над котом, и подняла глаза на серого.
– Ну и что ты будешь делать? Спасать друзей, любимого, который даже не знает о твоей любви или спасать мир? Выбирай, у тебя хватит сил лишь на один выбор.
Альта промолчала и вспыхнула ярче солнца, ее свет проник сквозь тьму и ворвался в самую ее сердцевину. Тьма бурлила и наплывала, вихрилась тяжелыми пластами стараясь поглотить, угасить, но свет горит даже во тьме и тьме вовек не поглотить его. Серый закричал и чудовищный крик, в котором смещалась ненависть, презрение и злоба ко всему живому багровой огненной волной ударил во все стороны, сметая обуглившиеся деревья, выворачивая их с корнем и раскидывая словно спички. В последнем усилии цепляясь за жизнь, сжигаемый божественным пламенем он поднял оружие и выстрелил. Два выстрела слились в один.
– Босс, вы как, не ушиблись? – помогая Альте подняться с удивлением рассматривая поваленные деревья, выжженную землю и держась за простеленное плечо, спросил Колян – И что это, черт возьми, было?
– Он самый и был.
– Господи Боже, больше никогда не буду ругаться – морщась от боли, вынул он окровавленными пальцами здоровенный нательный крест и набожно поцеловал.
– Скорее, скорее – спотыкаясь и запутываясь в ногах, обессилено села на землю Альта – ищи скорее, мы должны успеть.
Колян оглянулся и поспешил к груде золы накрывшей бездыханные тела.
– Эй, братва – помахал он рукой ползущему к поляне изрешеченному вдоль и в поперек джипу – они здесь, быстрее. Оборванные и израненные урки бережно подняли из золы бездыханного Стаса, еще двое подняли кота и понесли к машине.
– Вот… – с трудом подыскивая слова и памятуя об обете, с ненавистью уставился на оплавленную почву Колян, на которой пеплом рассыпался несостоявшийся властитель мира, – ...черт… котика завалил.