Грани страха
Шрифт:
Эливай тут же подтвердил это предположение, завалившись на ворох подушек. Нас он не приглашал, да и в подобном гостеприимстве не было никакой необходимости. Лакис присел прямо на пол, по-арабски скрестив ноги, я устроился рядом.
Орк и маг обменялись парой фраз, и Лакис повернулся ко мне:
– Спрашивай.
Разговор с эльфом через явно скучающего орка вышел сумбурным, но кое-что мне все же удалось узнать.
Весь этот мир был наполнен огненной магией, которая появилась благодаря драконам. Мой вопрос о драконах просто проигнорировали как несущественный. Зато удалось выяснить, почему в этом мире такой дефицит магов, что их приходится завозить
Сказанное эльфом, конечно, было очень интересно, но скучающий орк быстро вернул разговор в конструктивное русло, напомнив, что времени у него мало. Так что пришлось быстро расспрашивать о собственных ощущениях во время работы со способностями. Увы, маг действительно оказался не очень подкованным, лишь объяснил, что испытанные мною ощущения – это свойственное всем магам восприятие окружающей нас энергии. К тому же он подтвердил верность моего инстинктивно подобранного метода работы с энергиями посредством дыхания. И тут эльф разочаровал меня – методики позволят лишь сконцентрироваться, а жалкие ошметки магических возможностей от этого будут работать не хуже и не лучше. Оставалось надеяться, что маг ошибается, – мысль о том, что, находясь в магическом мире, я не смогу использовать его преимущества, вызывала глухое раздражение.
Терпение орка иссякло быстрее, чем я ожидал. Услышав о том, что учить меня магии без толку, он тут же свернул разговор и отправил меня ужинать. В этот раз в кабаке я оказался в одиночестве, поэтому очень подозрительно уставился на тарелку с кашей и кружку с горячим напитком. Ну и что делать? Как узнать, что мстительная эльфийка не подсыпала мне ничего этакого? Потратив пару минут на обнюхивание ужина, я все же решил положиться на свои странные умения – никаких опасений вид содержимого тарелки и кружки не вызывал.
То, что с ужином не все в порядке, стало понятно, когда я спустился на уровень Клоповника. Мне стало жарко. Захотелось постоять под прохладными струями душа. Все окончательно встало на свои места, когда я вошел в душевую. На лавочке возле шкафчиков сидела какая-то девушка. Хорошо, что она была одета, потому что вид даже не самой красивой представительницы человеческой расы вызвал у меня дикое желание познакомиться с ней поближе. Радовался я рано, потому что девушка тихонько кашлянула, и из кабинки вышла Альха, чью наготу скрывали лишь клубы пара. Как и следовало ожидать, пар быстро рассеялся.
Фигурка у эльфийки была так себе – на мой вкус, слишком спортивная, да и в плане размера груди она была полной противоположностью Анне Семенович. И все же в этот момент Альха показалась мне самой желанной в обоих мирах. То ли я слишком долго был без женского общества, то ли дело совсем в другом…
Эльфийка с показным изумлением посмотрела на меня, а затем призывно улыбнулась. Не совсем отдавая себе отчет в том, что делаю, я шагнул ближе и попытался обнять Альху. И тут же жесткий удар в грудь отбросил меня на пару метров и повалил на спину.
Когда я снова встал, мой взгляд наткнулся на две неприятные детали – злющие глаза обнаженной эльфийки и кинжал, непонятно откуда появившийся в ее руке. В моем воспаленном мозгу как два сумоиста сцепились первобытные инстинкты: размножения и самосохранения.
От того, чтобы наброситься на эльфийку подобно горилле во время весеннего гона, меня сдержал жуткий холод страха, буквально сковавший позвоночник. Судя по сработавшим умениям, если не удастся сдержать дикое и явно искусственно вызванное влечение, меня сейчас будут тупо убивать, причем под самым благовидным предлогом.
С трудом заставив себя развернуться, я на деревянных ногах дошел до свободной кабинки. Одежда полетела прямо на пол – вещи казенные, пусть берут все, кто не боится столкнуться с жадностью Лакиса. Вывернув до максимума оба рычага, я затрясся под тугими струями обжигающе холодного душа.
Холод остудил мою голову и дал возможность нормально мыслить. Первым возник вопрос, почему не сработали мои пресловутые умения, когда я собственноручно пихал в себя возбуждающую либидо отраву? Скорее всего, потому что ничего опасного со мной не происходило – ну перевозбудился, что тут такого? А вот когда эльфийка собралась нарезать меня мелкими ломтиками, наконец-то пришел страх. Опять же, первый подход к обнаженному телу почему-то не вызвал особых опасений. Так что с даром пророка у меня не фонтан. Лакис прав – тут намешано всего понемногу.
Не знаю, сколько я простоял в кабинке. Судя по тому, как сильно замерз, – немало. Наваждение наконец-то отступило. К тому же вызывали интерес голоса за дверью кабинки. До меня доносилось рычание Лакиса, так что можно выходить, не опасаясь подвоха.
Орк в гневе – не самое приятное зрелище. Если бы меня и без того не колотило от холода, наверняка по коже пробежался бы озноб страха.
Из мало похожего на человеческую речь рычания мне все же удалось понять, что орк обзывает закутанную в простыню эльфийку тупой курицей. Также он пояснил, что именно сделал бы хозяин с ушастой идиоткой за убийство ценного раба, даже если бы имелась сотня свидетелей моего нападения и ее вынужденной самообороны.
Продолжая прислушиваться к ссоре, я быстро оделся, но дойти до двери не смог. Озноб куда-то улетучился, и меня опять бросило в жар. Вот же ушастая зараза! Отравила-таки, гадина.
Увидев, как я ухватился за стену, орк прекратил рычать и бросился ко мне. Сознание куда-то уплыло и вернулось уже в знакомой комнате мага.
– Пей, – сказал Эливай, тыча мне в зубы пробирку с какой-то зеленой гадостью.
Выбора у меня не было, поэтому пришлось пить. Сознание снова померкло, а затем попрощалось со мной уже надолго.
Глава 3
Следующие десять дней катились по накатанной колее. С утра и вечером – тренировки, а между этим – посиделки в кабаке, где я пытался понять хоть что-то из окружающей реальности и разобраться в местном языке. Временами орк выдавал мне крохи знаний, из которых никак не удавалось сложить картину этого мира. Получался лишь своеобразный карандашный набросок. Все усугублялось тем, что мы практически не общались по-русски, используя лишь всеобщий язык, который являлся основным средством межрасового общения. Похоже, Лакис решил, что знание языка для меня намного важнее, чем другая информация. Пока удалось выяснить, что я нахожусь в городе под названием Вадарак-ду. Что это значит, было непонятно, потому что в словаре орка таких слов не было. Мои успехи в освоении языка оставляли желать лучшего, но орк особо не печалился, так как считал, что сотни выученных слов вполне достаточно. Мне же казалось иначе.