Граница джунглей
Шрифт:
Допрос шел уже второй час, и Выдра разговаривал уже с третьим по счету копом, в третий раз рассказывал ему одно и то же, а тот даже ничего не записывал – только угрюмо разглядывал Выдру и ковырял спичкой в зубах. Этот полицейский был помельче своих дюжих собратьев, к тому же белый, но никакой симпатии у Выдры все равно не вызывал – сизый его нос и одутловатые желтые щеки говорили о нездоровом образе жизни и пристрастию к бытовым порокам, а маленькие тусклые глазки никоим образом не свидетельствовали о наличии интеллекта.
– Почему вы ничего не записываете? – спросил Выдра, потеряв в конце концов терпение. – Почему не ведете протокол?
– А все уже написано, – лениво отозвался дознаватель. – Протоколы написаны
Кровь отлила от лица Выдры, он почувствовал дурноту и головокружение. Вот, значит, как это все бывает в тех местах, на которые не распространяется элиминация и любой паршивый коп думает, что может делать все, что придет в его дурную башку.
– Я ничего такого не говорил и не подписывал, – тихо произнес Выдра. – Я прошу вас показать мне протоколы. И если там изменено хоть одно слово показаний, то обещаю вам огромные неприятности.
– Все там в протоколе написано правильно – так, как нам нужно, – усмехнулся инспектор. – И подпись ваша. Ну, пусть не вы сами ее поставили, кому до этого дело? Три года рудников вам обеспечены. И не думайте, что три года – небольшой срок. Вряд ли вы проживете на урановых рудниках больше полутора лет – освободитесь досрочно по причине собственной смерти. Они очень вредные, эти рудники. Конечно, кое-какая противорадиационная защита там есть, но уже через шесть месяцев все заключенные покрываются там вот такими язвами, – инспектор нарисовал пальцем на столе окружность сантиметров в пять, – начинают кашлять, харкать слизью и мочиться кровью. Это называется лучевой болезнью. Заключенные там еле ползают, волочат ноги как зомби. Тем не менее их заставляют работать – нечего с ними церемониться, ведь на урановые рудники попадают только самые закоренелые преступники, гнусные и жестокие убийцы – вроде вас, Уанапаку. Это своего рода эквивалент вашей земной элиминации – только куда более дешевый и естественный, не чета выпендрежному и как-бы-секретному убиванию людей спецслужбой. Чтобы выжить, общество должно избавляться от подонков, господин Уанапаку. Разве вы сами так не считаете?
– Я не подонок и не убийца, – заявил Выдра. – Я невиновен, и суд подтвердит мою правоту. Имейте в виду, я достаточно подкован в юрисдикции, и без труда докажу, что ваши бумажки – лживые.
– Лживые? – дознаватель поднял брови в притворном удивлении. – Уж кому-кому, а не вам обвинять нас в лжи, Уанапаку. Вы и сами – записной враль. Вы профессиональный лгун, только нас вам не провести. Мы тут, знаете ли, тоже не дураки, на общении с преступными элементами не одну собаку съели.
– И что же я вам соврал? – холодно поинтересовался Томас.
– Да практически все. Например, то, что ваша профессия – тренер по спортивной стрельбе. Не желаете ли сообщить, кто вы такой на самом деле?
– Вы читали информацию с моей карты, там ясно указано, что я тренер. Так оно и есть. Вы можете связаться с базой данных ТГУ и проверить это. Можете связаться с Землей, с Боливией. Уверяю вас, вы получите ту же самую информацию…
– Да плевать нам на эту карту! – гаркнул инспектор, резко выходя из полусонного состояния. – На хрен нам эта карта, если в ней можно записать все, что угодно! Мы и так знаем про тебя все, Выдра! И то, что ты бывший элиминатор, мать твою за ногу, и то, что твоя бывшая подружка Оса – тоже долбаный лесоруб. Все мы уже знаем!
– Откуда
– Да от тебя самого! Ты сам рассказал все как на духу, голубчик. Вы с Гуарачи нагло приперлись на чужую частную территорию и устроили там разборки. Полчаса трепались о своих элиминаторских делах, о всяких спецоперациях и убийствах. И, само собой, все, что вы делали, записывалось видеокамерой. Об этом ты не подумал, профессионал вшивый? Не знаю, как у вас в отсталой Боливии, а у нас здесь современное общество, на каждой частной территории стоят камеры, выглядывают преступных уродов вроде тебя…
– Это не меняет дела, – перебил его Выдра довольно невежливо, но времени для соблюдения этикета не было. – Если у вас есть видеозапись, то вы уже знаете, что Оса напала на меня, а не я на нее. И что в прошлом она подставила меня при операции, и значит, является преступником первой степени, и суд оправдает меня без малейших проволочек…
– Суд, говоришь? – инспектор медленно поднялся на ноги и уперся в стол кулаками. – До суда ты просто не дойдешь, лесоруб – это говорю тебе лично я, инспектор Санхинес. Не будет тебе никакого суда, даже не надейся, потому что, мы, нормальные ганимедские копы, элиминаторов терпеть не можем. Мы вас едим живьем, с тапочками. На части рвем. Не догадываешься, почему?
– Понятия не имею, – в очередной раз соврал Выдра. Знал он, почему. Знал отлично. – Я обычный землянин на пенсии, имею полное право отдыхать где угодно, в том числе и в Эль-Параисо. Какая разница, кем я работал раньше – элиминатором, бухгалтером или официантом? В ваших законах нет ни слова о том, что на Ганимед запрещен въезд бывшим элиминаторам.
– Ты, сукин сын, в курсе, что на Ганимеде запрещена элиминация? – ледяным тоном поинтересовался Санхинес. – И что мы, нормальные люди, жители планеты Ганимед, не желаем иметь ничего общего с вашей фашистской теорией восстановления естественного отбора? Ты об этом в первый раз сейчас слышишь, да?
– Нет, не в первый. Но еще раз повторяю: при чем тут элиминация? Я приехал сюда не работать, а отдыхать. И вообще, я больше не лесоруб, все это в прошлом, я сам хочу об этом забыть…
– Ты классно отдохнул, Выдра: изувечил и отправил в больницу четырех ирландцев, а также пришил Амаранту Гуарачи – гражданку Ганимеда, смею заметить.
– Ирландцы купили лицензию, они сами нарвались. И Оса – она преследовала меня, хотела убить. Она решила, что меня прислали элиминировать ее…
– А ты уверен, что тебя действительно не прислали убить ее?
– Уверен.
– А как насчет Базилио Мидяника и Мейджора Прони? Ты убил их тоже нечаянно? Да, Уанапаку? Всех, кого ты убил на Ганимеде, ты убиваешь нечаянно?
Выдре захотелось втянуть голову в плечи и зажмурить глаза, но он не сделал этого – потому что уважающему себя человеку следует сохранять достоинство всегда, даже в самой безысходной ситуации.
А ситуация была действительно беспросветной, черной, без малейшей надежды на помилование.
Томас элиминировал безумного герильеро Мидяника и эстетствующего бородача Прони – соответственно четыре и три года назад. Пристрелил их именно здесь, в Эль-Параисо. И был еще третий, приятный внешне и словоохотливый сексуальный маньяк Джордж Семитски, которого Выдра убрал аккуратным уколом в левую ягодицу после того, как накачал водкой до беспамятства, но это было в другом городе Ганимеда, в Эль-Милагро, к тому же Семитски умер не сразу, а через четыре недели – как и положено при действии кордамиума, посинел и скончался за минуту от обширного инфаркта. К этому времени Выдра давно слинял с Ганимеда, вернулся на Землю и успел выполнить еще одну неплохую операцию, и заработать за нее тридцать пять тысяч кредов… Похоже, полиция Ганимеда еще не сопоставила визит Томаса Уанапаку на планету и смерть Семитски, но это не имело никакого значения. Просто никакого.