Граница льдов
Шрифт:
Ллойд покачался на каблуках.
— Так вот, ни в коем случае я не собираюсь сбрасывать метеорит на дно океана. Поэтому никакие аварийные сбросы строить незачем.
Он отошел от них на несколько шагов, потом остановился лицом к пирамиде, сложив руки.
— Такова цена ангажемента, — тихо проговорил Глинн, но в голосе его звучала абсолютная убежденность.
Некоторое время Ллойд хранил молчание. Он тряс головой, явно захваченный внутренней борьбой. Наконец он повернулся.
— Ладно, — сказал он. — Когда мы начинаем?
— Сегодня, если хотите.
Глинн встал, аккуратно
— Это даст общее представление обо всех предварительных приготовлениях, которые должны быть сделаны, наряду с затратами на них. Все, что нам требуется, это ваше «добро» и предварительная оплата в пятьдесят миллионов долларов. Как вы увидите, ЭИР проработала все детали.
Ллойд взял папку.
— Я прочитаю это до ланча.
— Я думаю, вам будет интересно. А теперь я, пожалуй, лучше вернусь в Нью-Йорк.
Глинн кивнул каждому отдельно:
— Джентльмены, наслаждайтесь вашей пирамидой.
Затем он повернулся, пересек песчаную поляну и скрылся в густой тени кленовой рощи.
Милберн, Нью-Джерси
9 июня, 14 часов 45 минут
Эли Глинн сидел неподвижно за рулем ничем не примечательного четырехдверного седана. Инстинктивно он поставил машину так, чтобы солнечные лучи максимально отражались от ветрового стекла и прохожим было трудно его заметить. Он хладнокровно отмечал виды и звуки типичного предместья Восточного побережья: ухоженные лужайки, вековые деревья, отдаленный шум транспорта на скоростной дороге.
Открылась входная дверь маленького дома эпохи Георгов, что находился через два здания от него, и вышла женщина. Глинн выпрямился почти неуловимым движением. Он пристально наблюдал, как она спускалась по лестнице, помедлив, оглянулась через плечо. Но дверь была уже закрыта. Она отвернулась и живо пошла в его направлении с высоко поднятой головой, расправив плечи. Светлые золотистые волосы блестели на солнце.
Глинн открыл папку, лежавшую на пассажирском кресле, и посмотрел на фотографию, приколотую к бумагам внутри. Это была она. Он убрал папку и посмотрел через заднее стекло. Даже без формы женщина излучала властность, компетентность и самоконтроль. И ничто в ней не свидетельствовало, какими трудными были для нее последние восемнадцать месяцев. Это хорошо. Очень хорошо. Когда она подошла ближе, Глинн опустил пассажирское окно. Судя по имевшемуся у него описанию ее характера, неожиданность давала большую надежду на успех.
— Капитан Бриттон? — окликнул он. — Меня зовут Эли Глинн. Могу я с вами поговорить?
Она остановилась. Он заметил, что удивление на ее лице уступает место заинтересованности. Не было ни тревоги, ни страха, только спокойная уверенность.
Женщина подошла к машине.
— Да?
Автоматически Глинн моментально отметил про себя, что женщина не пользуется духами и крепко прижимает к боку свою сумочку. Высокого роста, но изящная. Лицо бледное, но крошечные морщинки вокруг зеленых глаз и россыпь веснушек свидетельствовали о годах, проведенных на солнце и ветру. У нее был грудной голос.
— В действительности то, что я
— В этом нет нужды. Вокзал всего в нескольких кварталах.
Глинн кивнул.
— Едете домой, в Нью-Рочелли? Неудобно с пересадкой. Я буду рад вас отвезти.
На этот раз удивление длилось несколько дольше, и когда оно погасло, в глазах цвета морской волны осталась задумчивость.
— Мама всегда говорила, чтобы я не садилась в машину к незнакомцам.
— Ваша мама правильно говорила, но, я думаю, вам будет интересно то, что я хочу вам сказать.
Женщина обдумала услышанное, затем кивнула.
— Очень хорошо, — сказала она, открыла пассажирскую дверь и села.
Глинн отметил, как она положила сумку на колени, а правую руку многозначительно оставила на ручке двери. Глинна не удивило, что она приняла предложение. Но на него произвела впечатление ее способность оценить ситуацию, проиграть варианты и быстро принять решение. Именно этого следовало ожидать от нее, судя по досье, имевшемуся в его распоряжении.
— Вам придется показывать мне направление, — сказал Глинн, отъезжая от тротуара. — Я не ориентируюсь в этой части Нью-Джерси.
Это было не совсем так. Глинн знал десяток путей до графства Уэстчестер, но ему хотелось видеть, как она справится с ролью ведущего даже в таком простом случае. Пока они ехали, Бриттон оставалась собранной, кратко указывала направление в манере человека, привыкшего к исполнению своих приказаний. Женщина производила сильное впечатление, возможно, тем более сильное из-за ее единственной катастрофической неудачи.
— Позвольте мне с самого начала исключить кое-что, — начал Глинн. — Я знаю вашу прошлую историю, и она не имеет никакого отношения к тому, о чем я хочу поговорить.
Угловым зрением Глинн отметил, что она напряглась. Но когда Бриттон заговорила, ее голос звучал спокойно.
— Кажется, в этом случае мне следует сказать: «Вы застали меня врасплох, сэр».
— Я в настоящий момент не могу вдаваться в подробности, но я здесь, чтобы предложить вам должность капитана нефтеналивного танкера.
Несколько миль они проехали в молчании. Наконец Бриттон посмотрела на Глинна.
— Если бы вы действительно знали мою историю, как вы сказали, то вряд ли предложили бы мне это.
Ее голос остался спокойным, но Глинн мог прочесть многое в ее лице: интерес, гордость, подозрительность, возможно, надежду.
— Вы ошибаетесь, капитан Бриттон. Я знаю историю целиком. Я знаю, что вы были одной из немногих женщин, получивших квалификацию капитана танкерного флота. Я знаю, что вы подвергались остракизму и соглашались на наименее популярные маршруты. Вам пришлось преодолевать невероятное сопротивление. — Он помолчал. — Я знаю, что вы были найдены на мостике вашего последнего судна в состоянии опьянения. Что у вас диагностировали алкоголизм и вы лечились в реабилитационном центре. В результате лечения вы с успехом подтвердили свою лицензию капитана флота. Но с тех пор, как вы год назад покинули центр реабилитации, вы не получали новых предложений принять командование. Я что-нибудь пропустил?