Граница миров
Шрифт:
— Эх, ничего себе прыжочек! — Хорь оценил расстояние до тропы, куда как раз выбирался Серый Отряд, — Тут метров этак десять…
— Не больше пяти. — Нимфа, прищурившись, попыталась измерить расстояние на глаз. — А что для эльфа такой прыжок? Ладно, нечего торчать на одном месте, поехали дальше.
Андрей тронул поводья своего коня и вслед за Нимфой выбрался на тропу. Она была неширокой — два всадника едва-едва могли разминуться, — но хорошо Утоптанной и тщательно расчищенной. Это обрадовало не столько всадников, сколько их лошадей, подуставших пробираться по снегу.
Серый Отряд в очередной раз разыгрывал из себя инкогнито. Андрей прекрасно понимал, что, хоть они и
Привал устроили, когда уже стемнело. Решено были ночью никуда не двигаться и остаться вблизи тропы. Ночевать в зимнем лесу, да еще не пользуясь при этом Волшебством, — занятие не для слабонервных и уж тем более не для болезненных аристократов. Кутаясь в плащи, подбитые мехом, воины расположились на ночлег. Кое-как развели сильно дымивший и едва горевший костер, приготовили на нем нехитрую еду. С изысками «Семерых Козлят» эта трапеза не могла сравниться по определению, однако все поели с большим аппетитом и даже поблагодарили кашевара.
Когда все стали располагаться, чтобы немного поспать, и сам Андрей улегся на одеяло, подстелив под него потник, из леса послышалось негромкое пение, заставившее всех воинов в одно мгновение оказаться на ногах. А у Андрея отвисла челюсть: именно эту песню он слышал в своем сне от эльфа по имени Ринф.
— Привет, ребята! — жизнерадостно проорал Ринф, выходя из леса. — В Айлегрэнд собрались или просто так мародерничаете? — спросил он, умерив тон и знакомым Андрею движением отбрасывая лютню за спину. Одет он был почти так же, как во сне, но только к рубахе прибавился замшевый теплый камзол синего цвета, расшитый тускло-золотой тесьмой, а синий же плащ длиной до колен был подбит мехом. Легкие летние туфли Ринф сменил на эльфьи ботинки из толстой кожи, застегивающиеся на множество крючков и пряжек. Очень удобная обувь., значительно удобнее сапог людей, но обуться в эльфьи ботинки означало предать идеалы Империи Альтх, стать ее врагом…
— Может, и в Айлегрэнд, — ответила Нимфа, оценивающе глядя на эльфа. — А тебе-то что?
— А я тоже в Айлегрэнд иду. С компанией, — эльф присел у костра и нахально протянул руки к огню. — Вместе-то сподручнее будет. Может, возьмете с собой? А то нас маловато.
— И кто ж с тобой? — поинтересовался Гриф с нехорошей усмешкой.
— Да мало кто. Еще штук пять эльфов, три гнома, пара гоблинов, один тролль, леший с Девой Озера, серван, оборотень, русалка, Соловей, коего разбойником кличут… Так, по мелочи, еще кое-какие Чуды. Ну там фэйри и прочие якши… — Эльф посмотрел на Нимфу сверху вниз. — Так что, пойдем дальше вместе или как?
— Ну пойдем, — тихо ответила Нимфа. — Интересно все же на Чуд разных поглазеть-то…
— Ага! — эльф довольно хохотнул. — Меня Ринф зовут. Он обернулся к лесу и заорал что-то по-эльфьи. Из леса прилетел ответный клич, и уже через несколько минут к кострам Серого Отряда подтянулась остальные Чуды, а по-другому — нечисть. Чудами друг друга разные расы стали называть очень давно. Каждому существу представитель другого вида казался «чудом», так и прижилось это название. Пока не пришла Империя Альтх. Нечисть, явившаяся с Ринфом, была разнообразна. Здесь были и длиннорукие серваны, с проказливым видом оглядывающиеся в поисках чего-нибудь полезного, но оставленного без должного присмотра; и прекрасная, но надменная Дева Озера, ни с кем, кроме своего лешего, не разговаривающая; и суетливые разнокалиберные фэйри от брауни и корриганов до кобольдов и коблинай; и русалка, она же лоскоталка, постоянно мерзнущая и кутающаяся в меха; и сестрички Моряна, Ветряна и Ог-няна, недобро посматривающие на людей; и домовой со своим другом вигтом; и чудесные элле, выглядевшие словно лучи солнца, обретшие форму; и всяческие криксы, орисницы, куляши, торнайты, коргоруши, корочу-ны… В общем, компания подобралась та еще. Никогда Андрей не видел столько Чуд на одной заснеженной поляне разом. Или видел?
Странно, но многие люди считали большинство Чуд просто душами своих умерших предков или же неуспокоенными покойниками. Часто люди называли другие расы Духами Стихий или же еще как-нибудь в этом роде. И мало кто задумывался, что, в сущности, Чудам нет до людей никакого дела. Только такие одомашнившиеся существа, как брауни, домовые, вигты, овинники, гуменники и им подобные, в какой-то мере зависели от людей и их подворья. Да и то, домовые, например, прекрасно уживались с эльфами и элле, терпеть ненавидящими собственноручно работать по дому. Все Чуды просто были иными, а человеку требовалось объяснить все для самого себя, вот он и выдумывал всякую суеверную чушь для собственного спокойствия.
Андрей прекрасно знал, что все присутствующие на поляне Чуды суть есть живые существа, а не покойники в различных ипостасях, но почему-то уютнее от этого не становилось.
Рядом с Ринфом Андрей заметил Вееллу. Она была одета в шерстяные не слишком широкие брюки, меховую курточку, эльфьи ботинки и тяжелый зимний плащ. Ее роскошные волосы были заплетены в косу и спрятаны под плащ. Однако бархотку с трилистником эльфка не сняла и сейчас изумруд подвески сверкал время от времени сквозь мех воротника.
— Можно присесть? — прогудел кто-то над ухом Андрея, и сотник от неожиданности вздрогнул. Голос был громкий, гулкий, густой, но приятный. Да и сам его обладатель оказался симпатичным, молодецки сложенным мужчиной лет тридцати пяти—сорока, в расшитом волчьем тулупе и лихо сдвинутой набок красивой ермолке.
— Меня Соловей зовут, — прогудел Чуд в тулупе, присаживаясь на одеяло рядом с Андреем. — А тебя?
— Андрей Элайн, — брякнул, не подумав, сотник и тут же пожалел. Не много людей в Империи Альтх носили такое имя, но Соловей, казалось, мало интересовался родственными связями Андрея или его социальным статусом
— Холодно нынче. Зима рано пришла. Снег не вовремя пошел. — Соловей протянул руки к костру и вздох-пул. — Вот раньше такого не было…
— А что раньше было? — полюбопытствовал ради поддержания разговора Андрей.
— Много чего, — Соловей опять вздохнул. — И жизнь была проще, и Чудо на Чудо не лезло. Все в мире жили, всем в Танэль места хватало… А теперь чего? Нас за Пепельные Равнины выпихнули, Драконов если не вырезали всех, то тоже изгнали… Чего ж это за мода у рыцарей — волочь любимой драконью башку? В наше время девицам цветы таскали, да песни под окнами среди ночи вопили… За что частенько ушат воды на голову получали от родителей невесты, — Соловей усмехнулся. На его гладко выбритом круглом лице отразились тени воспоминаний…
— А как же сражения былинные? — Андрей тоже усмехнулся, вспомнив, как менестрели да барды наперебой восхваляли удаль молодецкую да отвагу рыцарскую, победителей Соловьев-разбойников.
— Эх, дык то ж бояны наврали, а ваши менестрели перехватили, да от себя добавили! — Соловей расхохотался, но тут же сник. — И где теперь бояны? Где гусляры? Одни эти ваши барды, да эльфьи менестрели по дорогам шастуют, да пищат чего-то под балалайки свои. Как они там прозываются?.. — Он задумался. — А! Вспомнил! Лютни да архвы!..