Гранитный барин
Шрифт:
У заморских пав краса
Никогда не хмурится!
Перед их красой глаза,
Как от солнца, жмурятся!
Истукана вгонят в дрожь
Взоры их испанские?
Только мне милее все ж
Наши-то: рязанские?
Эх, ты, Русь моя? С тебя
Глаз не свел ни разу
— Эх, ты, русая моя?
Эх, голубоглазая!
КОРОБКА СПИЧЕК
Как вздрогнул мозг? Как сердце сжалось?
Весь день без слов? Вся ночь без сна?
Сегодня в руки мне попалась
Коробка спичек Лапшина…
Ах, сердце — раб былых привычек!
И перед ним виденьем, вдруг
Из маленькой коробки спичек
Встал весь гигантский Петербург:
Исакий! Петр? Нева? Крестовский!
Стозвонно-плещущий Пассаж!
И плавный Каменноостровский!
И баснословный Эрмитаж!
И первой радости зарница!
И грусти первая слеза!..
И чьи-то длинные ресницы…
И чьи-то серые глаза…
Поймете ль вы, чужие страны,
Меня в безумии моем?
Ведь это юность из тумана
Мне машет белым рукавом…
Последним шепотом привета
От Петербурга лишь одна
Осталась мне всего лишь эта
Коробка спичек Лапшина…
ГРАНИТНЫЙ БАРИН
Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон!
Какой аккорд! Но пуст их рок!
Всем четырем один шаблон дан,
Один и тот же котелок!
Ревут моторы, люди, стены,
Гудки, витрины, провода…
И, обалдевши совершенно,
По крышам лупят поезда!
От санкюлотов до бомонда
В одном порыве вековом
Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон
Несутся вскачь за пятаком!..
И в этой сутолке всемирной
Один на целый мир вокруг
Брезгливо поднял бровь Ампирный
Гранитный барин Петербург!
В. О. 17 Л
Вот раскрытое окошко!..
И задумчиво сидит
В том окошке рядом с кошкой
Госпожа Агнесса Шмидт.
Где-то мерно бьет «12»…
И, взглянувши на чулки,
Стала тихо раздеваться
Госпожа Агнесса… И —
Ах, Агнессочка, Агнессочка!..
Опустилась занавесочка!..
Через миг довольно резко,
Совершенно невзначай,
Вдруг поднялась занавеска!..
— Ай, Агнесса! Ай-яй-яй!..
Рядом с ней, в любви неистов,
В совершенном забытьи
Господин судебный пристав
Страстно шепчет что-то… И —
Ах, Агнессочка, Агнессочка!..
Опустилась занавесочка!
Через миг, ужасно резко,
Чьей-то гневною рукой
Вновь поднялась занавеска!
— Ой, Агнесса! Ой-ой-ой!..
Ах, как грустно! Ах, как жалко
Неудачников в любви!
Муж Агнессы с толстой палкой
К ним подходит быстро… И —
Ах, Агнессочка, Агнессочка…
Опустилась занавесочка!..
НА «ПЕТЕРБУРГСКОЙ СТОРОНЕ»
Все это было в переулке
На «Петербургской Стороне»,
Где все шаги чрезмерно гулки…
И в поэтической прогулке
Вы поболтать позвольте мне
О том, что было в переулке
На «Петербургской Стороне»…
В том переулке был домишко,
Ну, а в домишке том — «она»
С полуразрезанною книжкой,
С тоской, вязаньем и Амишкой —
Майора некого жена!