Грася
Шрифт:
— Непременно, госпожа Форс, непременно, — довольно сверкнул глазами лэр и повёл группу дальше. Грася забеспокоилась, куда уводят Зибора и хотела бежать за ним, но женщины придержали её.
— Куда?! Он слышал, где тебя искать, сам найдёт.
— Но мне надо последить за ним, а то он вспыльчивый…
Женщины засмеялись.
— Ишь ты, последить… — они находили смешным волнение девчонки.
— Да он мужик! Постарше многих новобранцев, а она…
— Он очень сильный, понимаете, очень, и вспыльчивый… — попыталась пояснить
— Нечего за него беспокоиться, не маленький! — отрезала глава кухни, — Идём.
Девушка вздыхала, всё ещё оборачивалась в ту сторону, куда увели Зибора, но понимала, что выглядит глупо.
Но что делать, если ей всё время казалось, что без неё он пропадёт. Она рядом — он умный, а стоит ей увлечься своими делами, как непременно из друга не вовремя вылезает бешеный нрав, и он всё портит. То он силой доказывает на новой подработке, что его обсчитали и заканчивается всё штрафом за нанесённый ущерб, то лезет восстанавливать справедливость, и снова всё заканчивается штрафами, то реагирует на подначки неприятных личностей.
Нет, конечно, подобные недоразумения случались нечасто, но штрафы аукались долго, не один месяц. И надо сказать, что у Зибора появилась своя репутация, которая не была плохой. К парню относились уважительно, зная, что у него есть принципы, что он не потерпит подлости и что единственное, чем его можно зацепить — это сказать гадость о его малявке. Грася об этом не думала, ей было важно, чтобы у Зибора было всё хорошо, а штрафы надолго выбивали её друга из состояния спокойствия. В такие дни он вообще пропадал на своих работах, чтобы не только оплачивать свою комнату и питание, но, и раз в неделю позволить себе излишек и сводить её в кафе, угостить пирожными — обязательно за свой счёт.
Вот такие сложные у них были взаимоотношения, которые одним словом не назовёшь и не пояснишь своего беспокойства чужим людям.
— Вот здесь с девушками будешь жить, а точнее — только спать, — глава кухни уже отправилась по своим делам, а шефство над новенькой взяла другая женщина.
— Десять человек? — посчитала Грася количество кроватей.
— Умеешь считать? Хорошо, — одобрила сопровождающая, — ты дома одна, что ли, в комнате спала?
— Да, — кивнула девушка.
— Если захочешь, можно поискать комнатушку для тебя, но я бы не советовала, — совершенно спокойно, без раздражения, произнесла женщина.
— Почему?
— Хотя бы потому, что одна из стен здесь всегда горячая из-за большой печи. Вот, пощупай.
— За ней дымоход?
— Да, она даже не успевает за ночь остывать. За такие комнаты всегда чуть ли не драка. У нас всего четыре таких комнаты. Одна отдана детям, одна — главе, одна — постоянным одиноким работницам и одна — вам, соплюшкам. Больно хилые вы, мёрзнете, болеете, вот вам и выделили тёплое помещение. К тому же, не забывай, что здесь полно лэров, ищущих приключений. Поселишься одна — рано или поздно начнут наведываться к тебе. У нас тут, конечно, порядок и всё очень строго, но люди, лэры, все разные и не стоит испытывать их на порядочность. Поняла?
— Да, — немного напугалась Грася, ярко представляя, как её могут обидеть.
— Ну, вижу, поняла, — удовлетворенно кивнула женщина, — вещи оставляй, воровства у нас нет. В дороге сколько находилась?
— Пять дней.
— Из столицы что ли?
— Да.
— Ну что ж, я сама провожу тебя к завхозу, да покажу тебе всё, а ты мне расскажи, что новенького там.
— О! У нас бум на штаны-юбки! Все лэры переоделись в костюмы, где с первого взгляда не разберёшь, длинная юбка у неё или штаны.
— Эва как!
— Да, а платья теперь в моде со множеством юбок. Это, в основном, носят в торговом сословии. Очень красиво, если не сильно пестрит цветами.
— Сколько же ткани уходит на одно платье? — ахнула женщина.
— Не так уж много, в пошиве хитрости используют.
— Это как?
— Ну, для начала длина юбки не в пол, а возле колена, чуть ниже или вровень, всё зависит от возраста. Чем старше женщина, тем длиннее, а вот нижние юбки, от которых торчат лишь полоски, не полностью пошиты.
Сопровождающая остановилась, пытаясь сообразить, а Грася помогая себе руками, продолжила объяснять.
— Нижняя юбка всего одна, а в самом низу нашиты лишь кусочки тканей, изображающих, что юбок много.
— Ишь ты, хитро как.
— Да, — согласилась Грася, — а ремесленницы ходят в длинных юбках. Только они теперь на рубахи сверху надевают приталенные кофты. В них грудь подчёркивается, и талия узкой кажется.
— Интересно.
— На девушках, что со мной прибыли, похожие кофты, только не очень ладно сидят, видимо с чужого плеча.
— А брюки, что же, наше сословие совсем носить перестало?
— Нет, конечно! Кто-то на магичек пытается быть похожими, костюмы себе составляют, но, всё же, большинство носит платья. Тут ведь и тканью похвастаться можно, и фигуру легче подчёркивать в выгодном свете. Где-то заузить, где-то лишнюю складочку заложить для объёма, вот уже и ладненькая фигурка получится.
— Как много ты знаешь, — уважительно протянула женщина, уже ужимая свою рубаху на талии, и представляя, как это будет смотреться.
— Да, я много знаю, — подтвердила девушка, но улыбнулась грустно. — А ещё в театре новая…
— Погоди с ерундой, что там говорят про нашу королеву?
— Ничего, погибла. Несчастный случай. Король в трауре.
— А любовница?
— Нет у него никаких любовниц, — удивилась Грася.
— Ну, как же, возле него крутится одна… Знаешь, кто она? — оглядываясь и понижая голос, спросила собеседница.
— Лэра Ферокс. Но ей положено быть рядом, она — единственный в столице менталист.