Гражданин 19f
Шрифт:
— Ты синтет, верно? Синтет «теневиков», переговорщица или что-то такое?..
Существо невозмутимо пожало плечами, приближаясь всё ближе, словно намереваясь в буквальном смысле прижать собеседника к стенке.
— Это лишь клише ваших хозяев и не более того. Я говорю с вами благодаря рекомендациям Фиделя. Он, как вы говорите, «замолвил словечко» на ваш счёт, и у нас есть достаточно веские основания, чтобы его выслушать. В настоящий момент, мы предлагаем вам взаимовыгодное сотрудничество.
— «Сотрудничество»? Ну-ну. Хотите, что б я для вас шпионил внутри регионального Совета, под носом «Керовцев»? Или, может, за самими «Керовцами»? А что ж вы можете предложить взамен? — с иронией хмыкнул Ким, догадываясь, в каком русле пройдёт этот разговор.
— Нет. Всё, что от вас требуется — продолжать выполнение предложенной хозяевами роли до определённого момента, после которого вам предлагается следовать нашим инструкциям.
— Каким таким «инструкциям»? Я извиняюсь, конечно, но агент-провокатор из меня никакущий.
Синтет отрицательно покачал головой.
— Для исполнения приведённых инструкций вам не требуется специальная подготовка или догрузка дополнительных ИНС-моделей. Всё, что мы просим — осуществить достаточно короткую цепочку несложных действий точно в надлежащее время.
— Если всё настолько просто, почему вы прибегаете к уговорам, а не к индоктринации? Для вас это, как посмотрю, не ново.
На этих словах, взгляд муниципальщика поймал ещё одну интересную деталь: к поясу «посредника» была подключена средних размеров коробочка, запечатанная в композитный футляр. Судя по исходившим от неё шнурам повышенной безопасности, это было устройство сверхсветовой связи — возможно, то самое, что посылало «незарегистрированный сигнал».
— Вы тянете время, господин Келли. Причина очевидна: следы индоктринации не составит труда обнаружить при первой же инспекции, в то время как для анализа вашей памяти специалистам «Керы» потребуется провести осмотр в полном объёме. Такие осмотры осуществляются с периодичностью, достаточной для выполнения ваших инструкций. Кроме того, от вас потребуется проявить аналитические способности, импровизацию. Медиатор же слепо следует предложенной ИНС-модели.
— «Инспекции, осмотры».
– хмыкнул Ким, едва не касаясь спиной холодной, зеркальной стены. — А твоим, как ты говоришь, «хозяевам», не приходило в голову, что весь этот разговор уже прослушивается и записывается Департаментом? И, э-э… Девушка, будьте добры — не надо ко мне лезть впритык.
Синт замер на месте, не отводя жгущих, янтарных глаз. Взгляд этот был какой-то гипнотический, от него совершенно невозможно было оторваться.
— У меня нет «хозяев» в том смысле этого слова, который вы в него вкладываете. Тем не менее, я могу вас заверить: этот разговор ни «Керой», ни другими смежными инстанциями не регистрируется. Вас на данный момент здесь нет, и вы в этом месте никак не можете находиться.
Ким прошелся у стены взад-вперёд, всё ещё опасливо поглядывая на незваного гостя. Что с ним делать? Попробовать скрутить, чтобы извлечь элемент памяти? Ерунда, танк и то легче пальцем проколоть. Разрядить в него («неё»?) рельсотрон? Даже если выстрел выведет из строя синтета, а это ещё грейдером по воде писано, такой исход ровным счётом ничего не даст — всё равно что стрелять в телефонный аппарат. Одно муниципальщик знал точно: на предъявленные условия он ни под каким предлогом соглашаться не будет.
— Так что же во мне, простом служащем, заинтересовало такую махину? Я ведь непосредственно ни в каких особых операциях не замешан, давлением ни на какие местные «рычаги» не обладаю. Или же вы планируете вырыть яму отцу? — Ким старался выудить как можно больше информации.
— Сами по себе вы не имеете большого значения, однако выполняя предписанную роль в высокоорганизованном и комплексном плане, играете роль одного из многих связующих звеньев, выбив которое, можно значительно повлиять на ход выполнения всей предусмотренной работы. Существует такое античное стихотворение: «Не было гвоздя — подкова упала…»
— «..Не было подковы, лошадь захромала. Лошадь захромала, командир убит». Да-да, представьте себе, я его слышал. И я понимаю, к чему вы клоните.
— И каков же ваш окончательный ответ? Я извиняюсь, но мы ограничены во времени.
Ким собрался духом, подсознательно уже готовясь в случае чего открывать огонь.
— А как вы сами-то думаете?.. Нет, не по пути мне с вами — извиняйте. Я не знаю, чем вы заморочили мозги братцу, но я на эту удочку не клюну. И я видел, как вы «благодарите» тех людей, кто соглашается с вами «сотрудничать». И я не желаю закончить на столе у Сташевского, как информационный посредник Айс Веллингтон.
Синт отступил, легонько поклонившись.
— Ожидаемо. В таком случае, до свидания, господин Келли, мы смею более тратить вашего времени.
— И что — ни уговоров, не попыток убедить?.. — хмыкнул муниципальщик, провожая взгляд отступающее в темноту существо.
— В этом нет необходимости.
— Ну прощайте, значит.
— «Прощайте»? Боюсь, преждевременное суждение, господин Келли.
Стоило отвести взгляд от сияющих глаз «переговорщицы», как её и след простыл, словно та «нырнула» прямиком в саму тень, растворяясь в ней как в огромном черном зеве. Ким почти машинально перекрестился, словно не с машиной ему пришлось говорить, а с самим чертом из преисподней.
Но теперь-то выход точно перекроют. Не отпустят. Глупо даже соваться. Но что делать? Идти назад, залечь в этих проклятых коридорах? А что потом? Когда придёт помощь?..
Впрочем, долго метаться в раздумьях Киму не пришлось. Что-то уже подсказывало, что «просто так» его теперь не оставят, и резкая боль во всех мышцах, парализующая тело, была почти что ожидаемой. Пошатнувшись, муниципальщик медленно осел вниз по стенке, пока его била мелкая дрожь, словно при сильном жаре. Сознание медленно покидало его, а в голове всё ещё всплывали последние слова братца. Затем в глаза ударил резкий свет, и, после непродолжительного писка инсигнии, мироощущение потухло.
Эпилог
Фидель вздохнул, бросив взгляд на мирно посапывающее, вморфированное в контуры эластичной постели тело жены. Сейчас он непередаваемо завидовал простой и беззаботной жизни обывателя, рядового гражданина населенного анклава KY-031F на забытой каменной глыбе с незамысловатым федеральным индексом S317-P2; уюту маленького мира мещанина, не посвященного в тайны жизни, кипящей вокруг своего обитаемого островка — кукольного домика для человечков. И пусть этот мир иллюзорен; иллюзия счастья все же лучше вечного страха. Лучше, чем оцепенение внутреннего холода, сковывающее разум каждый раз, когда «Они» обращаются к тебе. Глупые, глупые люди… Не понимающие своей удачи, вечно на что-то жалующиеся, всем недовольные. «Задержали на смене», «потеряла декриптер», «на лицевую биокоррецию большая очередь, на целых две декады…». Смешные маленькие проблемы. Смешные и маленькие мы сами… Работаем, суетимся, «спешим жить», не осознавая что всё наше существование — лишь мельтешение теней в игрушечной постройке. Старой-престарой, давно забытой и выброшенной в дальний угол пыльного складского отсека. Хорошо жить в кукольном домике, веря в реальность сереющего антуража; как безоблачно, к примеру, существование Лори, играющей «в семью»! Неплохо и Уинсу с его «пасьянсами» ни на что не влияющих фигур и бессмысленных ходов в игре, где он сам — не более чем одна из карт. Можно позавидовать даже Нарии, Кэмпбеллу и другим главкам муниципальных Советов; та возня, которую эти фигурки (пускай и более заметные на доске, чем остальные) принимают за «политику», по крайней мере по-настоящему затягивает. Она интересна и увлекательна, и, помимо всего, придает ощущение собственной значимости, тешит самолюбие — а это тоже бывает приятно. Единственными, кто разделял с Фиделем ужас осознания мира за «ширмой» привычной жизни, были немногочисленные офицеры Департамента «Кера» во главе с полковником Алоисом Зенгером, да, пожалуй, высший состав расквартированных в звездной системе соединений федеральной армии и ВАКС. Что там — им куда тяжелее; осознавая собственное бессилие, безвариантность положения, Зенгер все же вынужден искать решение, делать попытки — попытки совершить невозможное, уповая на стремящийся к бесконечно малым величинам шанс. Шанс, который не смогли бы блокировать даже «Они».