Гражданин галактики. Между планетами
Шрифт:
Дон отсчитал деньги, с тоской отметив, что это проделало большую брешь в его бюджете. Она взглянула на банкноты и вернула их.
— Вы что, смеетесь надо мной?
— В чем дело?
— Вы суете деньги Федерации. Вы хотите, чтобы у меня были неприятности?
— О! — Дон снова почувствовал что-то вроде тошноты. В последнее время это ощущение стало почти привычным для него.
— Послушайте, но я только что прибыл на «Наутилусе». У меня просто не было времени обменять деньги. Можно мне послать это сообщение наложенным платежом?
— На
— Что же мне делать?
— Знаете, тут есть банк, вниз по улице, на противоположной стороне. На вашем месте я бы обратилась туда.
— Так я и сделаю. Спасибо.
Дон уже взял свой бланк, когда девушка остановила его.
— Я могу принять вашу радиограмму, если хотите. А вы можете заплатить в течение двух недель.
— Вот как? Большое спасибо?
— Не благодарите. Все равно радиограмма будет отослана только через две недели, а к тому времени вы заплатите.
— Через две недели? Но почему так долго? — Потому что Марс сейчас находится по ту сторону Солнца и радиосигналы туда не проходят. Вам придется подождать.
— А почему нельзя воспользоваться ретрансляционными станциями?
— Сейчас идет война. Разве вы об этом не знаете?
— О! — Дон почувствовал себя дураком.
— Мы все еще принимаем частные сообщения по каналу Земля-Венера в оба конца, хотя они и могут быть искажены цензурой. Но мы не можем гарантировать, что ваша радиограмма будет передана через Землю на Марс. Если бы у вас был кто-нибудь на Земле, чтобы принять радиограмму…
— Боюсь, у меня там никого нет.
— Может быть, это и к лучшему, потому что они все равно не передали бы сообщение, даже если бы у вас и нашелся знакомый, согласившийся заплатить за него. Цензоры Федерации не пропустят. Поэтому давайте мне ваше сообщение, я зарегистрирую его. Заплатите позднее. — Она взглянула на текст радиограммы.
— Похоже, вы попали в неприятное положение. Сколько вам лет… — она взглянула на подпись, — … Дон Харви?
Дон ответил.
— Да-а… вы выглядите старше. Я старше вас; могу взять на себя роль вашей бабушки. Если вам потребуется какая-нибудь помощь, заходите сюда и спросите бабушку Изабель — Изабель Костелло.
— Спасибо, Изабель!
— Не стоит благодарности. Это стиль обслуживания МТТК.
Она дружески улыбнулась ему. Дон вышел, чувствуй себя сконфуженным.
Банк стоял в самом центре острова; Дон помнил, что проходил мимо него. Надпись на стекле витрины гласила: «Американо-Гонконгский банк». Она была крест-накрест заклеена, а под ней было выведено от руки белой краской: «Нью-лондонский трест и Компания по инвестированию». Дон вошел и встал в самую короткую очередь.
Вскоре он рассказывал о своем деле. Служащий за конторкой указал пальцем на другой письменный стол: «Обратитесь туда». За этим столом сидел пожилой китаец, одетый в длинную черную мантию. Когда Дон подошел к нему, он встал, поклонился и спросил:
— Чем могу быть полезен вам, сэр?
Дон снова объяснил, чего он хочет, и положил пачку банкнот на стол. Человек посмотрел на деньги,
— Мне очень жаль… Но в чем дело?
— Уже истек срок, когда можно было законно обменять деньги Федерации на деньги Республики.
— Но я не мог это сделать. Я только что прибыл.
— Я очень и очень сожалею. Но ведь не я установил это правило.
— Что же мне теперь делать?
Служащий закрыл глаза, затем открыл их.
— В этом несовершенном мире деньги необходимы. Есть ли у вас что-либо, что вы могли бы предложить в качестве залога?
— По-моему, нет. У меня есть только одежда и багаж.
— И никаких драгоценностей?
— Ах да, у меня есть кольцо, но я думаю, что оно ничего не стоит.
— Дайте мне взглянуть на него. Дон достал кольцо, присланное доктором Джефферсоном, и передал служащему. Тот вставил в глаз увеличительное стекло и осмотрел кольцо.
— Боюсь, что вы правы. Это даже не янтарь — всего лишь пластмасса. Тем не менее — пусть оно будет символическим залогом, для честного человека этого достаточно. Я могу предложить вам пятьдесят кредитов.
Дон взял кольцо и повертел его в руках. Кольцо не могло стоить даже десятой части этой суммы… к тому же его желудок напоминал о том, что пора бы и подкрепиться. И все же мама потратила вдвое больше денег, чтобы это кольцо попало к ней (или бумага, в которую оно было завернуто, поправил он себя). Смерть доктора Джефферсона тоже была каким-то образом связана с этим дешевым кольцом. Он вновь надел его на палец.
— Это было бы нечестно. Пожалуй, я лучше попробую найти работу.
— У вас есть гордость. Всегда можно найти работу в новом растущем городе. Желаю удачи. Когда устроитесь на работу, приходите к нам, и мы дадим вам аванс под будущий заработок.
Служащий засунул руку куда-то в складки своей мантии и вытащил банкнот в один кредит.
— Но прежде всего — вам нужно поесть: решения лучше принимать на сытый желудок. Окажите мне честь, примите это, как подарок человеку, впервые прибывшему на нашу планету.
Гордость Дона говорила ему «нет», но желудок крикнул «да!». Дон взял банкнот и сказал:
— Благодарю вас! Это очень благородно с вашей стороны. Я верну долг при первой же возможности.
— Лучше отдайте его брату по духу, который будет нуждаться.
Служащий нажал кнопку на своем столе и встал. Дон попрощался и вышел.
У дверей банка он заметил какого-то человека, который, казалось, стоял здесь без определенной цели. Он пропустил Дона, затем последовал за ним, но Дон не обратил на это никакого внимания, занятый своими мыслями. Постепенно он начал понимать, что с ним произошла катастрофа. Он потерял опору и не видел способа исправить положение. Всю жизнь он прожил обеспеченным человеком; он ни разу не ощутил на себе основной принцип человеческого существования — необходимость постоянных усилий, чтобы обеспечить себя необходимым. Иногда это возвышает человека, но чаще он проигрывает в этой игре, а иногда и погибает.