Гражданин начальник

Пронин Виктор Алексеевич

– Здравствуйте. Это Андрей... Может быть, помните, я несколько раз приезжал к вам от Заварзина... На мотоцикле...

– Помню.

– Простите, я хотел зайти к вам на пару минут... Если вы не возражаете?

– Что-то срочное?

– Да.

– Ну... Если так...

– У вас никого дома нет? Не помешаю?

– Приезжайте, я одна.

Дворами, переулками, пустырями он безошибочно выехал к нужному дому. Он помнил, что Пахомовы жили на первом этаже, и быстро нашел нужный подъезд. Позвонил. Дверь сразу открылась. Но Андрей смотрел не на хозяйку, а мимо, в глубину квартиры, готовый каждую минуту выбежать во двор к своему мотоциклу. Для верности он даже не заглушил мотор.

Лариса его поняла.

– Входите, я же сказала, что одна.

Она повернулась и прошла в комнату. В любое другое время Андрей содрогнулся бы от собственной наглости – он пришел за помощью в дом, которого сам же лишил хозяина.

– Садитесь, – сказала Лариса. – Хотите выпить?

– Нет! – быстро ответил он. – Я на... Я на машине. Я пришел к вам... Прошу помочь. Дело в том, что Заварзин и его ребята похитили девушку... Мою девушку.

– Заварзин убит, – бесстрастно сказала Лариса.

– Да, я знаю, мне сказали.

– Кто сказал?

– Следователь. Я знаю, что вы знакомы с Заварзиным, что у вас какие-то отношения... Саша говорил, что Голдобов и вы...

– Голдобов убит.

– Ой, – только и вымолвил Андрей, невольно опускаясь в кресло.

– Мне позвонили из управления... Порадовали.

– Как?

– Автомобильная катастрофа. Столкновение с грузовиком. Так что у вас с девушкой?

– Понимаете, они предложили одно дело... И сказали, что если откажусь, то с ней будет плохо... Они предупредили меня.

– И вы не отказались? – усмехнулась Лариса.

– Не отказался, но и не сделал.

– Что они поручили?

– Понимаете, дело в том...

– Убийство? – жестко спросила Лариса.

– Да.

– Голдобова?

– Нет.

– Кого?

– Следователя.

– Какие дураки! – Она схватилась за голову и принялась раскачиваться из стороны в сторону. – Какие кретины! С кем ты связалась, Ларка, с кем ты связалась... Его-то зачем? Не будет его, будет другой, а убийство следователя – это чрезвычайное происшествие! Да завтра же здесь будет половина Москвы!

– Но я этого не сделал, – сказал Андрей, видя безутешность хозяйки. – Хотя...

– Жалеешь? Не надо. Все правильно. Все, мальчик, правильно. – Лариса прошла на кухню, Андрей услышал хлопок холодильника. Вернулась она со стаканом в руке и с бутылкой водки. – Тебе нельзя, ты на машине, хотя можно догадаться, какая у тебя машина...

– А как можно догадаться? – не удержался Андрей от вопроса.

– Вон зеркало, подойди и посмотри на себя... В тебе мотоциклист виден за квартал. Ну да ладно. – Она налила водку в стакан, выпила, отставила бутылку в сторону, на пол, но недалеко, при случае легко можно дотянуться. – Заварзина нет. Но его не жалко, это подонок, это он мужа застрелил, я знаю... Голдобова нет... Коли моего тоже нет... Все кончилось, все кончилось... Помочь, говоришь... Когда пропала твоя девочка?

– Вчера. Днем.

– Значит, ночь она провела с ними... О-хо-хо-хо, – вздохнула Лариса с искренней печалью. – Боюсь, плохие у тебя будут новости... Держись, мальчик. Держись. – Она наклонилась к нему, положила руку на плечо, чуть встряхнула. – Знаешь, что я тебе скажу... Ты сейчас думаешь, что нет в мире горя больнее твоего... А оно есть. Есть. И я через него прошла... Это никому легко не дается. Я вот сломалась... – Она подняла пустой стакан, повертела его перед глазами. – А ты держись... Помочь? А чем я могу тебе помочь?

– Может быть, вы знаете, где они могут быть?

– Хм, можно подумать... В вашем гараже их нет?

– Нет.

– Дома у них побывал?

– Да.

– Есть еще пара мест... Но после смерти Заварзина и Голдобова эти точки накрылись... Остается... Остается, – она шало блеснула глазами, – остается дача Голдобова.

– Дача? – Взгляд Андрея остановился.

– Никольское шоссе. За семнадцатым километром крутой поворот направо. Зеленые железные ворота. А над каждой половинкой ворот – голубок из листового железа. Когда ворота закрыты – голубки оказываются клювик в клювик. Где-то на юге он такую красоту увидел. Ворота зеленые, а голубки белые. Очень красиво, – Лариса выплеснула в стакан остатки водки.

Андрей уже стоял в дверях, прикидывая, как удобнее уйти.

– Подожди, – сказала Лариса. – Не торопись... Я дам тебе одну вещь, но с условием... Никогда и ни при каких обстоятельствах не скажешь, где взял. Договорились?

– Да.

– Хорошо. Если бы ты стал убеждать, не поверила бы... А так – верю.

С неожиданной легкостью она поставила стул в проходе, взобралась на него и сняла с антресоли металлическую кастрюлю. Когда Лариса спрыгнула на пол, Андрей увидел, что кастрюля доверху наполнена орехами. Не раздумывая, Лариса тут же в коридоре опустилась на колени и, перевернув кастрюлю, высыпала на пол все ее содержимое. На горке рассыпающихся орехов оказался сверток из газетной бумаги.

– Держи.

Осторожно взяв сверток, ощутив его форму, тяжесть, Андрей понял – пистолет.

– Пользоваться умеешь?

– Приходилось... В армии.

– Обойма только одна. Но на месте. На предохранителе.

– Вижу.

– Берешь?

– Беру.

– Не пригодится – выбросишь. Мне он не нужен. Возвращать не надо. – Она опустила голову, и ее длинные волосы упали, скрывая лицо. – Коля убит, Илья убит, Саша убит... Что происходит?

– Я пойду, мне пора.

– Ни пуха, мальчик. Держись. Никольское шоссе... Сразу за семнадцатым километром... И ворота с голубками... Клювик в клювик... Какая дурацкая пошлость! – вдруг сказала она с неожиданной злостью. – Не так ли и мы с тобой, Ларочка! – передразнила она кого-то и сплюнула от отвращения.

Пафнутьев уже положил трубку, но все еще, казалось, слышал рыдания этого в общем-то сильного парня. И почему-то вспомнилась давняя история из школьного учебника – заяц, загнанный собаками, бросается к ногам охотника в поисках защиты. И охотник его спасает от собственных же разъяренных псов.

– Значит, и так бывает, – пробормотал Пафнутьев. Он оглянулся и с удивлением увидел, что женщина, которую допрашивал Дубовик, уже ушла. – Слушай, ты ведь нынче в моем подчинении?

– Нынче – да, – улыбнулся Дубовик, и знаменитый его нос опять налился какой-то неведомой жизненной силой.