Гражданин, политик, воин
Шрифт:
Нерешительность действий 395-го мотострелкового полка 201-й мотострелковой дивизии и 20-й пехотной дивизии задержала продвижение 108-й мсд в целом, и она не смогла к исходу дня соединиться с советско-афганским гарнизоном в населенном пункте Анава. Эта задача была решена ночным боем.
191-й отдельный мотострелковый полк подполковника Л.Я.Рохлина, наступавший на левом фланге, к исходу дня овладел господствующими высотами и отрезал пути отхода мятежников через ущелье Шутуль в направлении перевала Саланг. Первый же день боя показал слабую подготовку личного состава к ведению разведки и преодолению минных полей. Несмотря на то что каждому мотострелковому батальону был придан саперный взвод, за день боя подорвался 21 человек. Здесь сказались и те упущения, которые допускались в ходе боевой подготовки на тактических
В ночь с 19 на 20 апреля Масуд отдал приказ о выводе отрядов в Андараб и Хосто-о-Фаранг, оставляя группы прикрытия и часть тяжелого вооружения.
Утром следующего дня высадили воздушные десанты в составе 350-го парашютно-десантного полка подполковника А.В.Соловьева 103-й дивизии полковника Ю.В.Ярыгина, десантно-штурмового батальона 70-й мотострелковой дивизии, 345-го отдельного парашютно-десантного полка подполковника А.Н.Федотова, афганских 37-й бригады и 444-го полка «Командос» в район северо-восточнее населенного пункта Базарак. Они должны были содействовать частям, наступавшим с юго-запада. Общая численность десанта составляла около 2000 человек.
В самом начале операции командиры частей и подразделений столкнулись с большими трудностями. Многое было в этой операции для них непонятно. С одной стороны, радовало то, что не было упорного сопротивления противника, с другой — огорчали частые подрывы личного состава на минах, которых в Панджшере было установлено в изобилии и своих, и чужих. Из воспоминаний сержанта Юрия Алексеева: «Операция в Панджшере весной 1984 года началась для нас со многими неожиданностями и странностями. А один боевой эпизод остался в памяти на всю оставшуюяся жизнь. К тому времени я был уже опытным бойцом, так как прослужил в Афганистане почти два года и должен был в марте увольняться, но нас, старослужащих -”дембелей” оставили для участия в Панджшерской операции. Мы переслужили по три месяца и были уволены только в июне.
Мне уже доводилось воевать в Панджшере, когда я после “учебки” попал в инженерно-саперную роту 345-го отдельного парашютно-десантого полка. Командиром полка был Герой Советского Союза подполковник Юрий Викторович Кузнецов, но вскоре он убыл по замене в Советский Союз, и командиром полка назначили подполковника Павла Сергеевича Грачева, будущего министра обороны России. При нем я получил боевое крещение в Панджшере, в августе 1982 года. Тогда фактически весь год в ущелье шли боевые действия, которые начались еще в мае. Как известно, саперы всегда, особенно в горах, идут впереди, обнаруживают и уничтожают мины, прокладывают пути и обеспечивают продвижение мотострелков и танкистов. Причем каждая ошибка для сапера может стать последней. Многие мои боевые товарищи по роте или погибли, или были ранены (большая часть из них лишились ног). Помню, как буквально у меня на руках умирал мой товарищ по “учебке” Сергей Журавлев, сраженный автоматной очередью, когда мы напоролись на засаду “духов”.
Наш 345-й опдп дислоцировался в Баграме, а один батальон стоял в Анаве. В зону его ответственности входил Панджшер, но в связи с тем, что в 1983 году с Ашмад Шахом было заключено перемирие, мы в Панджшер в течение всего года не ходили, но нас “бросали” в другие районы, так что полк практически все время не выходил из боев. Причем парашютно-десантные батальоны менялись, а мы, саперы, привлекались постоянно. Чего только не пришлось повидать за это время.
В тот день, 20 апреля, батальон из Анавы должен был десантироваться в Панджшер. Вертолеты сели неподалеку от населенного пункта. Мы шли, проверяли маршрут, обезвреживали мины. А впереди на другом направлении шел командир разведроты капитан Белогрудов. Мы услышали, как там раздался мощный взрыв, и несколько десантников, пораженные осколками мины, стали падать на землю. Рядом со мной упал мой товарищ Коля Зубов, он был ранен. Я склонился над ним и спросил: “Как ты?” Он сказал: “Ничего, немного зацепило, но терпимо”. Мы увидели, как упал капитан Белогрудов. Раздался чей-то крик: “Где саперы? Давай вперед!” Мы вместе с командиром саперного взвода старшим лейтенантом Пахомовым выдвинулись вперед. Продвигались мы мимо лежавших и стонущих десантников к Белогрудову. Капитан лежал лицом вниз, не подавая признаков жизни. Когда мы с Пахомовым перевернули его, то не заметили нигде следов крови. Лишь пышные черные усы выделялись на его побелевшем лице. Мы подумали сначала, что он просто кантужен и потерял сознание. И только когда сняли с него кепку, увидели, что маленький осколок пробил капитану голову. Этого оказалось достаточно, чтобы его не стало. “Юра потащили его к вертолетам”, — сказал мне командир взвода. Мы взяли труп Белогрудова и понесли его к месту сбора. Туда же сносили других раненых и убитых. Принеся тело капитана, я побежал к Зубову и помог ему добраться до вертолетов. Раненым там оказывали первую помощь и переносили в вертолеты, чтобы эвакуировать их в Баграмский госпиталь.
Заместитель командира нашего полка подполковник Родионов тоже был ранен. Осколки мины пробили ему грудь и легкие, но он сам сумел добраться до вертолетов. Его перевязали и срочно отправили в госпиталь. Позже мы узнали, что в госпитале он скончался от ран. Тела убитых военнослужащих переносили к месту сбора и складывали в ряд. Первым лежал капитан Белогрудов, лицо его было спокойно и умиротворенно, как будто вмиг сбросившее с себя тяжкий груз забот и тревог. Мы, как автоматы бегали, оказывали помощь своим пострадавшим товарищам, совершенно не заботясь о своей безопасности, ведь там еще могли быть мины, но об этом тогда никто не думал.
При проведении расследования этого трагического случая установили, что произошел подрыв мины ОЗМ-72. Она была установлена на “растяжку”, которую и зацепил капитан Белогрудов. Мина подпрыгнула на 90 сантиметров и взорвалась, поразив осколками 27 человек, из которых 13 погибли. Особый трагизм придавало то обстоятельство, что это была наша мина, поставленная в прежние годы и не отмеченная на карте минных полей. На войне мелочей не бывает, и за каждую оплошность приходилось платить кровью.
Потом нашу роту перебросили в район Базарака, где мы обеспечивали боевые действия полка. Там тоже были подрывы на минах. А в июне месяце пришел приказ о моем “дембеле”. 17 июня я в составе команды демобилизованных военнослужащих покинул Афганистан. Чуть позже я узнал, что мой командир взвода старший лейтенант Пахомов через месяц после моего отъезда подорвался на мине и лишился ноги.
С тех пор прошло много лет, но каждый год 9 мая и 2 августа солдаты и офицеры нашей инженерно-саперной роты собираются в Москве. В эти дни мы посещаем могилы наших боевых товарищей, которых с каждым годом становится все больше и больше».
Сложность высадки десантов заключалась также в том, что удобные площадки высадки, находившиеся на высотах от 2500 до 3200 метров, были заминированы противником (исходя из опыта проведения предыдущих операций) и находились в зоне досягаемости огня крупнокалиберных пулеметов и горных зенитных установок мятежников. Количество имевшихся вертолетов позволяло одновременно высадить 700 человек. Десантники показали хорошую профессиональную подготовку. Например, рота 345-го парашютно-десантного полка под командованием капитана Н.В.Кравченко при десантировании составляла группу захвата. Высадившись на площадку, десантники были атакованы группой мятежников. Сковав противника огнем одного взвода, командир роты двумя другими ударил во фланг и вынудил противника прекратить сопротивление, обеспечив высадку полка.
В ходе боев в панджшерской долине рота, действуя в составе батальона, должна была овладеть высотой 4631, обеспечивая фланг полка. Штурмуя высоту, она встретила сильный ружейно-пулеметный огонь и залегла. Командир роты возглавил группу добровольцев, которая, преодолев отвесную скалу высотой 150 м, вышла в тыл к мятежникам и в рукопашном бою уничтожила их.
Действуя в районе на высотах свыше 4000 метров, рота захватила штаб и несколько складов боеприпасов. В одном из боев погиб командир батальона. Капитан Н.В.Кравченко принял командование батальоном на себя, возглавил атаку и уничтожил сопротивляющегося противника.