Гражданка
Шрифт:
Прекрасное настроение, как ветром сдуло. Я даже растерялся от такого прямого и непонятного обвинения.
– Погодите.., погодите…, Виктор Николаевич… Какая милиция? Это мы задержали… Это я сообщил в милицию и они приехали, и мы передали им задержанных…. Да вы послушайте все записи…, – взревел я возмущённо, но Виктор Николаевич решительно отмёл все мои вопли.
– Борис Геннадьевич…, послушаем…, послушаем… Не беспокойтесь и до этого дойдёт дело. Только я сейчас уже выслушал от директора обкраденной фирмы очень нелицеприятные слова. А вы
…. Мдаааа…., говорить после просмотра было нечего. Молоденькая девчушечка, с огромным микрофоном в руке, из-за которого её еле было видно, бойко щебетала о доблестных правоохранительных органах, которые пасли долгое время опасную банду воров, устроили засаду и наконец-то с поличным взяли прямо на месте преступления. Всё это сопровождалось целым рядом жизнерадостных картинок, где суровые и справедливые милиционеры принимали мужественные позы на фоне хлипких воришек, ну… ни как не тянувшие на опасную банду, орудующую в городе на протяжении нескольких лет.
Правда, один раз, где-то вдалеке мелькнула и наша Группа, стоявшие спиной к камере с чёткой надписью «Уральская Ассоциация Охраны Бизнеса» у автомобиля с логотипом нашей фирмы, больше похожей на рекламу с банки пива «Балтика». Добило меня и интервью главного там, на месте преступления, милиционера, который ловко обойдя враньё журналистки про опасную банду, засаду и другую лабуду, тем не менее положительно прорекламировал деятельность милиции и именно на этом случае.
– Ну что, Борис Геннадьевич, скажешь? – Ядовито произнёс начальник охраны, готовый ехать на рандеву с директором пострадавшей фирмы. И мне только и оставалось недовольно буркнуть.
– Всё это – от первого до последнего слова – враньё.
– Вот про это враньё, Борис Геннадьевич, и представите мне объяснительную. Даже если это и враньё – То почему наши там просто стояли и не вмешались? Не дали интервью и своё видение событий?
Я пожал плечами и Виктор Николаевич поглядел на меня несвойственным для него суровым взглядом и уехал, а я посидел минут пять, соображая, что делать и решительно отправился к нашему системному администратору.
– Серёга, найди мне пожалуйста номер телефона главного редактора вот этих «Ночных новостей». Поговорить с ним хочу…, – Серёга сочувственно мотнул головой и через пять минут я уже звонил по телефону. Дозвонился сразу, представился и спросил разрешения поговорить с журналисткой, которая состряпала ночной репортаж.
– Так она уже ушла. Ночь отдежурила и ушла домой. А в чём дело? – Поинтересовался редактор. В течение пяти минут я обрисовал создавшуюся скользкую ситуацию и в чём была неправильность.
– Хм…, – хмыкнул озадаченно редактор, – так вы что – Опровержение требуете? Или что?
– Да я даже не знаю… Да и какое теперь может быть опровержение, когда это всё уже было ляпнуто на весь город… Прошу вас только разобраться в этой неприятной ситуации и если возможно, то в ближайшем выпуске как-то её исправить….
– Хорошо, я завтра разберусь, тем более что она у нас новенькая и неопытная и сегодня ночью она делала первый свой репортаж….
Я положил трубку и спустился на первый этаж, где Юра Булатов и его напарник сидели за столом и трудолюбиво строчили объяснительные.
– Ну что преступники – Тоже пишите? Ну…, пишите…, пишите.
– Ты чего, Гарнизон? – Охранники вызверились на меня.
– Да ничего…. Только я главный преступник, который всё проспал, а вы так невинно пострадавшие. Вы чего там, не могли что ли дать интервью?
– Да пошёл ты на фуй…. Менты могли на камеру трещать – их потом государство прикроет. А вот если мы свои хари на экране засветим – Кто нас прикроет? Так что нам на хрен и не нужно это интервью…
Как мне не хотелось, но пришлось писать объяснительную, которую и положил на стол, когда Виктор Николаевич вернулся в офис и начал нудеть, как ему там было стыдно и как мы вполне возможно можем схлопотать от пострадавшей фирмы «хароший…» штраф за предоставление некачественных услуг или не в полном объёме.
– Виктор Николаевич…, – мне надоело слушать начальника и я бесцеремонно прервал его, – так вы кому больше верите – Молоденькой журналистке, состряпавшей свой первый в жизни репортаж или проверенному работнику, с которым вы работаете уже три года? И доверяете ему определённые секреты…
– Борис Геннадьевич, не передёргивайте и не сваливайте своё бездействие в данном случае на журналистку.
– То есть вы верите больше её репортажу…, – настойчиво уточнил я.
– Да… Борис Геннадьевич. – Виктор Николаевич был твёрд как скала.
– Хорошо, – спокойно произнёс я, а у начальника охраны в удивление вздёрнулись брови. Он готовился к яростному спору со мной, а Борис Геннадьевич, почти признался. Но тут он ошибался. Я положил на стол три бумажки и щелчком отправил их к Виктору Николаевичу, – вот тут объяснительная… А, вот тут номер телефона главного редактора телевидения. Позвоните ему завтра и уточните насчёт репортажа. Думаю, вам будет интересно. А в третьей мой рапорт на увольнение. Раз нет доверия ко мне и моим словам – пришло время искать это доверие в другом месте. Так как я пенсионер и мне отрабатывать две недели не надо – то это моё последнее дежурство. Очень приятно было работать в компании. А за сим до свидание. Через три дня приеду за расчётом.
За пять минут, что я собирал в сумку свои немногочисленные вещи, весть о моём увольнение облетела всех в офисе и всё это время меня сопровождали удивлённые и сочувственные взгляды. Всё-таки у меня тут был твёрдый авторитет, наработанный добросовестной работой. Да и у меня было двойственное чувство. С одной стороны было жалко покидать наработанное место, налаженную работу, хороший коллектив, а с другой стороны было и облегчение, от ощущения начала совсем новой жизни. Пока ещё неизведанной и неизвестной…