Гражданская война в России: Оборона Крыма
Шрифт:
При выполнении этой операции было бы очень желательно содействие французского флота при овладении Очаковым. (Обстрел верков, траление мин и демонстрация у Одессы.)
Выполнение намеченных заданий лишило бы большевиков хлебных районов, закрыло бы выход в Черное море и создало бы необычайно выгодное положение для дальнейших действий, причем польская армия могла бы ограничиться активной обороной на Днестре и Припяти, а Русская и украинская продолжали бы дальнейшие операции. Овладение каменноугольным районом и захват [379] Кубани должны быть следующими задачами Русской армии, так как лишение советской России этих источников топлива и хлеба означало бы для нее конец борьбы.
Выполнение намеченных задач возможно лишь
Наша армия раздета, и 110 тысяч (цифры показаны несколько преувеличенными){19} бойцов и обслуживающих их солдат на фронте должны быть одеты по-зимнему. Кроме того, 200 тысяч офицеров, чиновников и солдат, обслуживающих тылы армии, надо одеть по-осеннему.
Одним из существенных вопросов является также усиление нас орудиями, так как запас английских снарядов приходит к концу. Только для поддержания нынешней нашей артиллерии, в связи с перевооружением, необходимо до 80 орудий.
Гражданская война выдвинула авиацию, броневики и танки, особенно могущественное средство борьбы. Оказанная ими помощь Русской армии неисчислима. К сожалению, материальная их часть пришла в полное расстройство, и присылка ее в достаточном количестве до крайности необходима. Ощущается недостаток ручного оружия, каковой, с передачей нам при содействии Франции имущества Румынского фронта, будет устранен.
Для флота нужны шестидюймовые пушки Канэ, 75-мм пушки и снаряды к ним.
Средства связи: телефоны, телеграфные аппараты, а главное - кабель также нам нужны в первую очередь. [380]
В медицинских средствах Русская армия испытывает большой недостаток, который станет грозным с началом зимних эпидемий. Белье для лазаретов, дезинфекционные средства, хирургические инструменты и перевязочные материалы крайне необходимы.
С оказанием нам помощи, в общих чертах изложенной выше, Русская армия выполнит намеченные задачи с полным успехом.
Прекращение Польшей военных действий и вступление ее в переговоры с советским правительством поставило бы Русскую армию в тяжелое положение.
Освободившиеся силы большевиков в этом случае были бы переброшены на южный фронт и спустя несколько месяцев мы имели бы перед собой новые три, три с половиной большевистские армии.
Но и при таких условиях Русская армия не сложит оружия и будет драться с верой в успех и с верой в свою союзницу Францию, которой мы неизменно оставались верными и которая может оказать нам и в этом случае существенную помощь. Затягивание мирных переговоров Польши с советской Россией, с одной стороны, и скорейшая переброска к нам из Польши и Германии (после некоторого отбора), захваченных и перешедших через германскую границу большевиков, а также остатков армий генерала Миллера и генерала Юденича - с другой, дало бы нам возможность продолжать борьбу.
Самое затягивание мирных переговоров должно быть настолько продолжительно, чтобы можно было бы успеть перебросить контингенты из Германии и Польши и закончить пополнение ими вновь формируемых частей.
Перевозимые контингенты должны быть вполне обмундированы и вооружены, а вновь формируемым частям должна быть предоставлена необходимая материальная часть, для чего могли бы быть использованы запасы большевиков, захваченные поляками.
При осуществлении всего этого Русская армия будет и одна продолжать борьбу с большевиками в твердой уверенности в конечном ее успехе, чем даст возможность [381] и Польше быть спокойной в невозможности большевикам нарушить условия мирного договора.
Независимо от предоставления Русской армии военного снабжения осуществление проекта требует и значительной денежной помощи в виде ссуды, покрытие которой, наравне с оплатой военного снабжения, могло бы быть предусмотрено специальным договором по экспорту во Францию зерновых продуктов, угля и других сырьевых продуктов из территорий, уже занятых и предположенных к занятию Русской армией.
В ряде органов как русской зарубежной, так и иностранной печати нами помещались статьи, имеющие целью поддержать нашу точку зрения.
Вместе с тем, я решил предпринять поездку по фронту совместно с представителями союзнических миссий, имеющую целью с одной стороны вселить в них уверенность в прочности нашего положения, с другой - наглядно показать недостатки нашего снабжения и необходимость срочной помощи в этом отношении для продолжения борьбы.
30 августа вечером я выехал из Севастополя в сопровождении А. В. Кривошеина и представителей военных миссий Франции, Польши, Америки, Англии, Японии и Сербии и нескольких корреспондентов русских и иностранных газет. Утром 31 августа поезд остановился на станции Таганаш, и мы на автомобилях выехали для осмотра части укрепленной позиции. Работы на этом участке фронта были наиболее закончены. Густая сеть проволоки, блиндажи, сложный лабиринт окопов, искусно маскированные батареи. Недавно установленная тяжелая крепостная батарея производила пробную стрельбу. Наши аэропланы корректировали. Прибывшие могли воочию убедиться в огромной работе, сделанной за последние несколько месяцев, почти при отсутствии средств. Вернувшись в поезд, мы тронулись далее и на станции Акимовка смотрели расположенный там авиационный парк и оттянутую в резерв славную Кубанскую дивизию генерала Бабиева. Наша воздушная эскадрилья под руководством [382] выдающегося летчика генерала Ткачева производила в воздухе ряд блестящих маневров, маневров тем более удивительных, что большинство аппаратов пришло в полную ветхость, и лишь беззаветная доблесть русского офицера заменяла технику. Полеты были окончены, и военные представители окружили отважных летчиков, высказывая свое восхищение. Генерал Ткачев доложил о том, что большинство аппаратов совершенно изношены и что в ближайшее время, если не будет получено новых, наша авиация окажется бессильной. Я использовал случай, чтобы указать на те усилия, которые делались мной для получения новых аппаратов, и на те непреодолимые препятствия, которые оказывались мне не только со стороны наших врагов. Так недавно с большим трудом приобретенные нами в одном из государств (Болгарии) аэропланы были «по недоразумению» уничтожены одной из иностранных контрольных комиссий (англичанами). Представитель великобританской военной миссии, симпатичный полковник Уольш, густо покраснел.
Дивизия генерала Бабиева прошла отлично. После смотра казаки джигитовали, чем привели в полное восхищение иностранных гостей.
Вечером прибыли мы в Мелитополь, где в штабе 1-й армии начальник штаба армии генерал Достовалов сделал краткий доклад о нашем общем положении и познакомил слушателей с историей борьбы войск генерала Кутепова в Северной Таврии. После ужина мы вернулись в поезд и выехали на станцию Федоровка, откуда 1 сентября утром проехали на автомобилях в колонию Кронсфельд, где смотрели оттянутую в резерв командующего армией Корниловскую дивизию…
Полки 2 корпуса, жестоко пострадавшие в каховских боях, недавно пополненные частями отряда генерала Бредова и прибывшими запасными, не успели еще вполне сколотиться, значительно уступая внешним видом полкам 1-го корпуса, однако и здесь настроение было спокойное и уверенное. Генерал Витковский работал не покладая рук, спеша привести в порядок расстроенный его предшественником корпус. 5 сентября я вернулся в Севастополь. [383]
По очищении нашими войсками Кубани противник получил возможность часть освободившихся сил перебросить на крымский фронт. Обнаружены были вновь прибывшие части как с Кавказа, так и из внутренней России и на других участках фронта.